Разобравшись с Гансом и гардеробом, я даже не побрезговал сходить в общий полицейский душ, понежившись под струями теплой воды, невзирая на антисанитарию и отсутствие интимности, так как вместе со мной в общем душевом зале мылись еще трое патрульных.

Одевшись и прохромав на штрафную стоянку к своему многострадальному «роллингу» (теперь и я был таким же, только неотремонтированным), я сдернул с лобового стекла бумажку с моим именем и номером протокола и кинул ее на асфальт, растерев подошвой туфли. Потом, не удержавшись, плюнул под хмурым взглядом охранника.

Теперь мне просто необходимо уехать из города, пусть даже и на день-два, но лучше сделать так, чем мозолить глаза Зодиак знает кому. Да и мыслишка появилась здравая – может, сработает.

Но перед этим необходимо уладить текущие дела: время близилось уже к полуночи. Расследовать смерть Капитана я честно перепоручаю таким квалифицированным кадрам управления, как Бреггер и его ребята! Они тупые, но усердные. А я лучше займусь важными и сложными проблемами – они-то уж точно сами себя не решат.

Вот одна из сложных проблем – деньги! В моем случае это была юго-западная часть Монтгомери-стрит с аптекой Лесли Адамса и обналичка чека Захарии.

Потому, прогоняя неприятные воспоминания, я вдавил педаль акселератора и рванул со стоянки так, что еле вписался в ворота управления, перед которыми, кажется сотню лет назад, сегодня у нас было общее построение. Опять день оказался слишком богатым. Может, поэтому Алиса завидует мне, утверждая, что я живу полной, насыщенной жизнью? Я вот этого понять не могу, так как пока ты сидишь в своей уютной комнате и слушаешь радио, для тебя и на улицу выйти подвиг. А если ты просто интересуешься чем-то вроде правительственных заговоров – твоя жизнь очень скоро становится перенасыщенной и переполненной, и ты мечтаешь о тихой комнатке с радио, а лучше с визором. А люди, которые там и живут, – думают, что интересно жить таким, как я. Я не могу сказать, что мне хорошо. И ведь не скажу, что вот на такие приключения с Вангером мне просто наплевать и забыть. Нет. Мне было это неприятно, и я видел себя в уютной комнатке с радио и бутылочкой виски, да, сэр.

Не верьте людям, которые кричат о доблести и отваге – либо они сумасшедшие, либо лгут, поскольку доблесть и отвага просыпаются в тебе, когда нечего терять. Как говаривал наш сержант в жандармерии – «в боевой ситуации ты не поднимешься до уровня своих мечтаний, а опустишься до уровня своей подготовки». И надо помнить об этом всегда.

На всякий случай я пару раз «проверился»: резко газанув на желтом светофоре и свернув на объездную улицу, не включив сигнал поворота, заслужил несколько неодобрительных гудков. Зато я был уверен – никто меня не ведет.