– Я понимаю. Так не бывает, – соглашаюсь, желая только одного: уйти отсюда, перестать слышать её голос. Но она продолжает добивать, мучить меня.

– На таких, как ты, не женятся.

– Конечно. Женятся на таких, как ты, – послушно показываю я смирение. – Золото к золоту. Всё верно. А теперь мне пора.

Я поднимаюсь, оставляя нетронутыми кофе и пирожное. Хельга же продолжает спокойно есть и пить. Ничто не может вывести её из равновесия. Её мир полон. А мой пуст и холоден. Как и положено. У таких, как я, не бывает сказок со счастливым концом.

Охрана следует за мной тенью. Они всегда со мной. Послушные. Готовые защитить или убить, если им прикажут. Но пока что у них команда меня охранять.

Я выхожу из торгового центра. Прошу остановиться у ближайшей аптеки. Покупаю там всё, что мне нужно, и возвращаюсь домой.

Тест я буду делать потом, когда поговорю со Стефаном. А пока… сижу в гулкой тишине пустой квартиры и жду.

У меня нет никаких дел. Мне остался всего лишь один разговор, но его нужно дождаться. А пока есть очень много времени, чтобы найти слова. И я их обязательно найду.

Возвращается Дана, шумит, ломится ко мне, что-то рассказывает, но вскоре понимает, что я не здесь.

– Эй, Ника, что с тобой? – щёлкает она пальцами у меня перед носом. – Ты чего такая?

– Какая? – поднимаю на неё глаза.

– Пустая, что ли. Будто из тебя все внутренности вынули. Что-то случилось?

– Ничего не случилось.

Мне только Данкиного участия не хватало. Ничего не нужно. Ни от кого. Я позволяю тьме заполонить себя полностью, чтобы не было пути назад.

– Да нет, мать, перестань. Может, тебя тошнит?

Приставучая. Цепкая. Беспардонная. Но я не буду визжать и кидаться. Незачем её обижать.

– Меня не тошнит. Всё у меня хорошо. Просто голова разболелась. Дана, можно тебя попросить? Пожалуйста, я хочу побыть одна. В тишине. У тебя куча своих дел. Оставь меня в покое, ладно? А завтра всё изменится. Иногда я нуждаюсь в личном пространстве. Побольше. Желательно. Не обижайся.

Она не обижается, но недоумевает.

– Ну, хорошо, хорошо! Окей!

Уходит. Я ещё немного сижу, а затем закрываю двери. Всё, что здесь произойдёт, касается только меня и Неймана. Только его и меня. Любой третий – лишний.