Виктор вздрогнул. Вопрос о том, как именно может держаться на голове такая высокая корона, отпал. Зрелище было жутким и невероятно мерзким, и в животе начинало мутить от одного только взгляда на это. Красноволосого пленника пытали — судя по всему, очень давно. Ржавая корона была то ли вшита, то ли вплавлена в его голову, а кожа, покрытая сморщенной сеткой ожогов, давно вросла в нее. То же обстояло и с латными перчатками: их заварили прямо на его руках — до самых локтей тянулись чудовищные ожоги. Помимо этого, все тело пленника было покрыто шрамами. Самый длинный из них — очень старый, белоснежный и при этом грубо сшитый — располагался на боку слева и наискось шел поперек ребер. Из-под уродливого рубца явственно выпирала кость — судя по всему, неправильно сросшаяся.

Красноволосый пленник кашлял и хрипел. Его грудь судорожно и надрывно сокращалась с такой силой, что кожа в любой миг грозила лопнуть и разорваться на ребрах. Бурая пена проступала на нещадно потрескавшихся губах.

— Не подходи близко, вдруг он заразный… — предупредила Кристина.

Но брат не послушал и сделал еще шаг.

— Зачем ты явился? — прохрипел пленник, исподлобья глядя Виктору в глаза, и в его голосе отчетливо почудилось царапанье древесных ветвей по раме окна. — Забрать мою душу?

Кажется, он испугался Виктора, поскольку снова задергался в своем коконе — на сей раз в безуспешной попытке отстраниться. При этом все его мышцы напряглись, а глаза налились злобой и отчаянием.

— Пусть явится сама кейлех и вырвет мне горло крюком, — прорычал он, словно загнанный в капкан зверь. — Пусть освежует и вставит горящие свечи мне в уши. Пусть делает, что хочет, но не забирает душу! Не забирай… мою душу…

— Что? — удивился Виктор. — Зачем мне ваша душа? Успокойтесь. И прошу вас, не кричите. Мы пришли помочь…

— Если не душа, тогда что?

— Да не слушай его! — Кристина попыталась воззвать к голосу разума. — Он точно спятил! Недаром мама его упрятала! Крюки, свечи, свежевание… Что за ужасы?!

И тут Виктору стало дурно. То ли из-за затхлости застенка, то ли пленник действительно его чем-то заразил. В глазах помутилось, Виктор покачнулся точь-в-точь как недавно, в гостиной.

Он поглядел на подвешенного в нитях незнакомца, и тот уже не выглядел, как прежде. Уродливое, но до сего момента человеческое лицо изменилось. Рот превратился в пасть, и клыки перестали в нем умещаться, зрачки удлинились и стали напоминать птичьи. Также вырос и нос. Он загнулся крюком и покрылся кровью, как будто его рвали когтями или же пленник использовал его в виде пишущего пера и окунул в багровые чернила. Длинные красные волосы зашевелились и поднялись, точно живые, они обвили железную корону. Вокруг головы жуткой твари начал клубиться туман, а ноги и руки закутались в дым. Кожа на месте сердца почернела, и по ней во все стороны зазмеились смоляные разводы вен. Они начали расслаиваться и ветвиться, постепенно затягивая все тело пленника, покрывая его сетью…