— Я так не думаю, — так же тихо подтвердил Мерлин. — Я бы хотел, чтобы это было так, и полагаю, что это может случиться. Но боюсь того, что произойдет, если мы так быстро расскажем всем правду. Может быть, все изменится, может быть, я слишком пессимистичен. Но у меня и так достаточно крови на руках, Кэйлеб. Я не хочу больше, чем должно быть.

— Думаю, что я, наконец, начинаю понимать, почему ты так одинок, — сказал Кэйлеб. — Ты не просто единственный человек, который помнит, откуда мы все пришли на самом деле. Ты единственный человек, который увидит, как умрут такие люди, как отец, я и Шарлиэн, и оставят тебя продолжать вести ту же борьбу без них.

— Да. — Кэйлеб с трудом расслышал единственное слово, и Мерлин на мгновение закрыл глаза. — Да, — повторил он громче. — И если вы хотите взглянуть на это с другой стороны, думаю, что у меня очень хорошие шансы быть лично ответственным за большее кровопролитие, чем у любого другого отдельного человека в истории.

— Драконье дерьмо! — Кэйлеб произнес эти два слова так резко, что Мерлин резко выпрямился на своем летном кресле. — Не слишком вини себя, Мерлин! — продолжил император чуть менее резким тоном. — Лэнгхорн, Бедар и Шулер — это те, кто устроил этот беспорядок, а Клинтан, Мейгвейр и Тринейр — это те, кто был готов убить целое королевство, чтобы поддержать их! Думаешь, что все это прекратилось бы каким-то волшебным образом, если бы ты просто решил оставить «достаточно хорошо в покое»? Ты не настолько глуп.

— Но…

— И не говори мне никаких «но», — прорычал император Чариса. — Это беспорядок, тысячи людей будут убиты, может быть, даже миллионы, и ты — и я, и мои дети, и мои внуки, если это то, что нужно, окажемся прямо в центре этого. Но в конце концов, Мерлин Этроуз — или Нимуэ Албан — правда победит. И частью этой правды является тот факт, что группа своекорыстных, продажных тиранов решила использовать Самого Бога в качестве тюрьмы для всех остальных нас. Я помню кое-что, что я читал в той истории Земной Федерации, которую оставил Сент-Жерно. Что-то о том, как поливать дерево свободы кровью патриотов. Лично я бы с таким же успехом полил его кровью нескольких тиранов, но это не меняет правды о том, что иногда людям приходится умирать за то, во что они верят, за свободу, которую они хотят для себя и своих детей. И это также не делает тебя ответственным за это. Вини людей, которые построили тюрьму, тех, кто так долго пытался задушить дерево свободы. Не вини человека, пытающегося снести эту тюрьму.

На несколько секунд в кабине разведывательного скиммера повисла тишина, а затем Мерлин Этроуз криво улыбнулся.