Время от времени она задавалась вопросом, действительно ли Кэйлеб и архиепископ Мейкел поступили мудро, позволив сторонникам Храма, которые открыто заявляли о своей неизменной преданности совету викариев, объявить своей одну из самых больших церквей города. Она была особенно обеспокоена, когда люди, которые продолжали молиться там, начали переселять себя и свои семьи в многоквартирные дома и квартиры, расположенные вокруг церкви, как их собственный маленький анклав в центре Теллесберга. То, что произошло сегодня, только усилило ее прежние опасения, но она все еще не смогла придумать лучшего решения, чем то, которое принял Кэйлеб. Какими бы ни были его недостатки, она согласилась с ним и архиепископом в том, что последнее, что они могли себе позволить, — это подтвердить утверждения инквизиции о «кровавом подавлении истинной Церкви в еретическом Чарисе», фактически преследуя лоялистов.

Ну, мы не отнимали у них их церковь… Не то чтобы инквизиция собиралась признать это хоть на мгновение!

Она стояла там, разделяя дружеское молчание с Сихэмпером, пока не почувствовала, как темнота полностью встает на свои места, затем глубоко вдохнула.

— Полагаю, мне следует вернуться внутрь, — сказала она ему.

— Ну, если ты настаиваешь, — сказал другой голос. — Но знаешь, мы только что прибыли.

Она подпрыгнула, затем обернулась с писком удивления — и радости — когда увидела двух мужчин, стоящих позади нее. — Кэйлеб!

Позже она так и не смогла вспомнить, как на самом деле двигалась. Все, что она помнила, были его руки, обнимавшие ее, сокрушительная сила его объятий и горячий, сладкий вкус его рта. Она смутно осознавала, что Мерлин и Сихэмпер стоят в стороне, наблюдая за ними с идеально подобранными улыбками, несмотря на удивление ее оруженосца внезапным появлением других мужчин, и ей было все равно.

Затем, наконец, руки Кэйлеба расслабились, по крайней мере, настолько, что она могла дышать, и услышала, как усмехнулся Мерлин.

— Сообразил, что им скоро придется вздохнуть, — сказал он Сихэмперу. — Хотя я уже начал думать, что, возможно, ошибался на этот счет.

Сихэмпер превратил свой собственный смешок в довольно неубедительный кашель, и Кэйлеб улыбнулся.

— Надеюсь, ты не забыл захватить свои игральные карты, — сказал он Мерлину.

— И почему это может быть, ваше величество? — вежливо осведомился Мерлин.

— Потому что вам и сержанту Сихэмперу придется провести здесь по крайней мере час или около того, развлекаясь чем-нибудь!

— Ах, безудержность юной любви! — ответил Мерлин, и Шарлиан почувствовала, как ее щеки пылают, даже когда она смеялась. Это было странно. Даже Сихэмпер или Сейрей никогда не проявляли такой фамильярности, и все же это казалось совершенно естественным — даже уместным — исходящим от капитана Этроуза.