— Постараюсь, ваше величество, — сказал он. — Я постараюсь.

XVIII

XVIII

Апартаменты императрицы Шарлиэн, королевский дворец, город Теллесберг, королевство Чарис

Императрица Чариса сидела, свернувшись калачиком, в удобном кресле в своих роскошных апартаментах во дворце Теллесберг, поджав под себя ноги. Именно так она сидела, когда волновалась, с тех пор, как была маленькой девочкой, несмотря на все усилия матери, барона Грин-Маунтина, ее дяди и Сейрей Халмин отучить ее от этой привычки, Она никогда не была до конца уверена, почему королеве не положено так сидеть, по крайней мере, наедине, и ее многочисленные родственники и верные слуги обнаружили, что ее упрямство распространяется не только на государственные дела.

При этой мысли она улыбнулась почти с тоской. Было приятно думать о таких обычных, повседневных спорах и решениях, а не о монументальных потрясениях последних двух дней. Каким бы пугающим ни был мир, с которым она сталкивалась иногда раньше, по крайней мере, она всегда была достаточно уверена, что понимает его. Теперь было похоже, как если бы открылась дверь, о существовании которой она даже не подозревала, открывая наличие совершенно нового слоя реальности, который угрожал перевернуть все удобные, известные факты с ног на голову. Она начала чувствовать себя как дома здесь, в Чарисе, только для того, чтобы снова оказаться в новой и неизвестной стране, и на этот раз у нее не было ни карты, ни убежища, ни проводника, который объяснил бы ей пугающие ее тайны.

Эта мысль вызвала у нее укол одиночества, и она оглядела свои апартаменты. Они были больше и просторнее, чем те, которыми она наслаждалась в своем «собственном» дворце в Черейте, со стрельчатыми арками, высокими потолками, толстыми, защищающими от жары стенами, дверями и окнами в чарисийском архитектурном стиле. За месяцы, прошедшие после отъезда Кэйлеба, она привыкла к его экзотичности. К чему она не привыкла — и не хотела привыкать, — так это к отсутствию Кэйлеба.

Тебе есть о чем беспокоиться, дурочка ты этакая! — строго сказала она себе. — Ты замужем за этим человеком всего семь месяцев, и из них почти шесть он отсутствовал! Тебе не кажется, что было бы немного разумнее тратить свое время на беспокойство о том, демон Мерлин или нет, в конце концов, чем о том, как сильно ты скучаешь по человеку, которого едва успела узнать?

Без сомнения, так оно и было бы. И, честно говоря, она потратила немало времени, беспокоясь именно об этом, несмотря на заверения архиепископа Мейкела. Ее облегчение, когда архиепископ подтвердил, что он все это время знал правду о капитане Этроузе, было почти невыразимым, хотя он отказался говорить более конкретно об этой правде, пока она снова не поговорит с Мерлином и Кэйлебом. Это было более чем неприятно, но она должна была признать, что в данных обстоятельствах это имело вполне разумный смысл. И спокойствие архиепископа, когда он подтвердил, что знает о Мерлине, сделало для нее больше, чем она могла себе представить, хотя тот факт, что Стейнейр искренне верил, что Мерлин не был ни демоном, ни ангелом, не обязательно означал, что архиепископ был прав. Тем не менее, — сказала она себе, — если архиепископ Мейкел был готов предоставить Мерлину преимущество сомнения, самое меньшее, что она могла сделать, это выслушать то, что должен был сказать сейджин. Тем более, что, как она сама указала ему в дыму, крови и телах неудавшегося покушения, без него она, скорее всего, была бы мертва вместе с членами своей охраны.