— Что ж, — сказала она более оживленно, — полагаю, нам следует вывести тебя на балкон.

Она выбралась из кресла и просунула одну руку под его бронированный локоть, идя рядом с ним босиком по прохладному мраморному полу спальни в развевающемся вихре ночной рубашки и ночной накидки из шелка стального чертополоха. Он открыл решетчатую дверь на огромный балкон и вывел ее в прохладную вечернюю тьму.

Небо представляло собой кобальтово-голубой купол, начинающий слабо мерцать звездами, а луна казалась полированной медной монетой, едва выглядывающей из-за восточного горизонта, но еще не совсем стемнело. Она могла смотреть на крыши Теллесберга, на набережную, на мерцающие огни галеонов, выходящих из гавани на крыльях падающего прилива. В столице начали мерцать другие огни, и она подняла голову, наслаждаясь прохладным поцелуем ветерка на своем лице.

И все же, несмотря на все спокойствие настоящего момента, сегодня вечером в Теллесберге было что-то другое, — подумала она. — Это противоречило умиротворенности открывшейся перед ней сцены. Если бы она когда-либо сомневалась в том, что ее новые подданные приняли ее близко к сердцу, волна ярости, прокатившаяся по Теллесбергу вслед за новостями о покушении, навсегда бы ее успокоила.

— Насколько все было плохо на самом деле, Эдуирд? — спросила она теперь тихо, глядя на завитки дыма, все еще поднимающиеся над водой. Она могла видеть их, несмотря на сгущающийся вечер, потому что они были освещены слабым красноватым светом, мягко пульсирующим там, где внизу все еще тлели угли и головни.

— Не так плохо, как могло бы быть, ваше величество. — Он пожал плечами. — Целители будут заняты какое-то время, но городская стража прибыла вовремя, чтобы никого не линчевали, а пожарные удержали огонь в одном квартале вокруг церкви.

— Я бы хотела, чтобы этого не случилось, — тихо сказала она, все еще глядя на дым, и Сихэмпер снова пожал плечами. Она поняла, что его сочувствие было явно ограниченным. С другой стороны, ее оруженосец всегда был… прямым парнем. Но потом он немного удивил ее.

— Они разгневаны, ваше величество, — сказал он. — Злы и, думаю, пристыжены. Насколько нам известно, все ублюдки — прошу прощения — были чарисийцами, и они чувствуют, что во всем виновато их королевство.

— Это так глупо, — грустно сказала она. — Три четверти охраны тоже были чарисийцами, и они погибли, чтобы остановить это!

— Конечно, они это сделали. И, в конце концов, остальная часть Чариса тоже это вспомнит. Но не сейчас.

Шарлиэн кивнула, зная, что он прав. Зная, что на самом деле она не могла ожидать ничего другого, и благодарная за то, что, как сказал Сихэмпер, городская стража прибыла вовремя, чтобы, по крайней мере, предотвратить какие-либо смертельные случаи. Она хотела бы, чтобы стража успела вовремя, чтобы помешать толпе поджечь и церковь Лэнгхорна Благословенного, но это, вероятно, было бы слишком большим ожиданием.