Моя жизнь тогда была свободной жизнью. При этом был реальный контакт с философской мыслью того времени, которую приходилось читать и редактировать. Уж она-то чаще всего была далека от свободы. Хорошее противоядие. А в журнале было и время на свое писание, там работали и пишущие люди, например, мой близкий друг, философ и писатель Владимир Кормер. Преподавать ни я, ни мои друзья не хотели, хотя на лекции Мераба ходили. И все бы шло хорошо, если бы не случившиеся серьезные финансовые затруднения после перестройки. Перестройку мы приветствовали, радовались не только частной, но и общественной свободе, даже эвфемизм «гласность» вместо свободы слова и тот радовал. Скажем, в журнале несколько месяцев вообще не платили зарплаты, выдали бумажку с печатью, что податель сего имеет право на бесплатный проезд в городском транспорте. Стало понятно, что в «Вопросах» я как человек, кормящий семью, не выживаю. В этот момент два фактора и, соответственно, две институции сыграли свою роль: во-первых, я пошел преподавать в Лингвистический университет на кафедру философии и политологии. Я там читал абсолютно свой курс, никак не связанный ни с чем. Деньги были не большие, но все же что-то платили. Второй институцией был Сорос, где я и лекции читал, и в руководстве был. Это была попытка свободного преподавания, свободного подхода к действительности. То, что я писал, то я и читал. Я вообще всегда читаю студентам то, что я пишу и над чем думаю. Мне это интересно, и, как мне кажется, слушателям тоже интересно, когда человек читает о своем любимом, больном и наболевшем и то, над чем он думает.

Вопрос. Есть ли при этом у студентов ответная реакция на то, что Вы читаете?

В.К. Разумеется. Во-первых, при подготовке лекции я обращаюсь к смежным областям, к которым я бы не всегда обратился при написании журнальных текстов. Потом, случаются также курьезные случаи. Например, у меня есть курс «Философия в мировой художественной литературе». Он абсолютно авторский от начала и до конца, от книги Иова до Достоевского и Камю. Что-то записано мною к этому курсу, что-то опубликовано, но, по большей части, и это существенно, я читаю новое и свое. И тут как-то один из студентов дает мне курсовую по «Гамлету», о котором я читал одну из своих лекций. В его курсовой как раз и содержался пересказ этой лекции. Я спрашиваю, откуда он взял этот материал. Молодой человек отвечает:

– Из Вашей лекции.

– Ну Вы бы тогда сослались бы хоть раз, что услышали это от профессора.