– О чем думал твой дедушка, – крикнула Алиса шестилетке поверх ветрового стекла, – когда тащил эту чертову штуку от самого Баффинса? Он что, надеялся попасть в Грейсленд?

– Вы про барабан? Дедушка его не вез, он его сделал. Пока сидел и ждал в гримерной. В Баффинсе ни за что нигде не найти такого хорошего дерева.

Фасад длинного дома снова повалило ветром. Они разгрузили добро прямо на фанеру, и Алиса поехала назад за остатками семейных котомок. Она как раз добралась до асфальта, когда над городом взмыл древний в золотую крапинку вертолет, покашлял у нее над головой в вихре жирного дыма и улетел на север вдоль побережья. Гости? Она не помнила, чтобы раньше видела в окрестностях Куинака эту старую потрепанную взбивалку, а подобное зрелище не забылось бы так просто. Она, должно быть, не заметила его прибытия, пока прыгала по ухабам с эскимосами и завывающим из барабана Элвисом.

Въехав во двор мотеля, Алиса увидела на одном из кожаных тюков Альтенхоффена. Он напряженно склонялся над книгами и блокнотами, разложенными на коленях, а в ногах у него примостился спящий щенок. Оба даже не подняли на Алису глаз.

– Что за золотой вертолет, Бедный Мозг? Это же первый гость из внешнего мира, почему вы его отпустили?

– Попробуй не отпусти, – сказал он, не поднимая забинтованного носа от записей. – Они с оружием и совершенно невменяемые. Это Мазила Гринер с тремя телохранительницами и здоровыми пистолетами. «Маяк», конечно, был бы счастлив услышать любые новости из внешнего мира, да только они отказались давать интервью. Гринер объявил, что сам будет задавать вопросы, пошел в зад.

– Преподобный Мазила Гринер? От которого прятался мудак Беллизариус?

– Святая сволочь собственной персоной. Не мог поверить, что добрый Кальмар мертв, пока его не отвели в холодильник к Босуэллу и не показали эту пленочную мумию.

– Боже правый, почему его до сих пор не похоронили?

– Гринера это тоже интересовало. Потому что мы все надеемся, что отец Прибилов оправится от удара и совершит обряд. Как только Гринер узнал, что у нас на амвоне вакансия, он потерял интерес к мумифицированному Кальмару. Залез на свою золотую колесницу и полетел прямо к церкви. Я так и не знаю, почему он не занял эту должность. Может, она слишком мелкая для его квалификации. Трудно представить, чтобы его отвадили церковные дети. Должен тебе сказать, Алиса, – он поднял очки, чтобы посмотреть на нее выразительно, – этот здоровый страшный стераноид именно такой, как говорил Кальмар: триста ходячих фунтов свежеобращенного психопата. Пистолет ему даже не нужен. У него глаза – как заглянуть в двенадцатикалиберную двустволку. Ладно, смотри сюда. – Он протянул ей блокнот. – Я перекопировал это из пачки радиограмм, которые Радист получил еще в первую ночь. Он плохо помнит морзянку и не смог перевести. Так бы и погибло в безвестности, когда б не отважный репортер «Маяка». Я нашел эту пачку… сказал бы «в темном углу», да только откуда у башни Радиста углы. – Он взял с колен инструкцию 1964 года для бойскаутов. – А это я нашел у Айрис, на полке с редкими книгами. Обошлось мне в добрую сотню шекелей и заставило задуматься: может, мы с ней тайная родня? Твоя часть начинается там, где я отметил.