— Даже не думай об этом, — хрипит Рид, одной рукой цепляясь за подголовник, а второй перехватывая руку с пистолетом. Идет возня, пистолет стреляет в крышу салона, Рид кусает чужую руку — до хруста, — пистолет вылетает…

…прямо из машины.

— Ты труп, — с искривленным лицом обещает ему громила. Милый, если бы Рид получал по баксу каждый раз, когда ему это обещают…

Но у громилы хороший старт: он бросается на него и давит вниз, пока Рид не отпускает подголовник, а его голова не начинает свисать с сиденья.

Твою мать.

В перевернутом мире Рид видит, как из окна едущего на соседней полосе желтого седана выглядывает испуганное лицо девчонки лет двадцати. Она кричит что-то в прижатый к уху телефон; он успевает ей улыбнуться, потом — вспомнить, что зубы у него, скорее всего, в крови, а потом — понять, что испугана она не из-за этого, а потому что их машины неумолимо сближаются. Рид меняется в лице от ужаса, когда понимает, что к нему — к его лицу — приближается колесо седана. Задрав голову, он орет что есть мочи:

— Лукман, влево! — И снова опускает. Нет, они все еще сближаются. — Лукман! Скажи ему, чтоб брал левее, — бьет он охранника, но тот лишь сильнее начинает выдавливать его из машины. Девчонка в окне закрывает лицо руками и, кажется, ревет от страха.

— Лукман! — на последнем издыхании орет Рид. Господи Исусе, если он сейчас выживет, он больше никогда не будет брать чужое и бить людей! — Влево, твою мать! Влево!

То ли Лукман его слышит, то ли есть на свете бог, но машина действительно дает влево.

Иисус, кстати, тут такое дело… Рид наврал. Первое, что он делает, когда выживает, — это бьет мужика в лицо:

— А ты… — лицо под кулаком хрустит, — отвернись, я стесняюсь!

— Ты меня достал! — орет тот, заливая все вокруг кровью.

Но Рид уже изловчился и бьет его еще несколько раз. На последнем издыхании он берет его за воротник и с силой ударяет о раму — и затем наконец меняется с ним местами.

— Не испорть прическу! — кричит Рид, перекрикивая шум ветра.

И выталкивает охранника из машины.

— Ну, как вы тут без меня? — захлопывая двери и возвращаясь в вертикальное положение, спрашивает он запыхавшимся голосом. А потом видит, что Девантора и Лукман снова держат друг друга на мушке. — А, вижу, все по-старому. Приятно, что можно на вас положиться.

— Как ты это сделал? — с легким раздражением интересуется Девантора, хотя смотрит не на него, а на Лукмана.

— Что? — все еще пытаясь отдышаться, спрашивает Рид и вытирает кровь, натекающую со лба. — Вырос таким красивым?