Сошки доносили, что кто-то нанял кучу вольных, чтобы укокошить рыжего стрелка. Рясий особо не печалился из-за этого. Тёмные уберегли, и Тинтари не пристрелил бабу, а смерть из-за мести Короны единственная, которую бы Рясий ему не пожелал, ибо она бы была у них одна на двоих. По крайней мере, если захочет стрелять бабу, то не по его заказу. Хорошо хоть из храма убраться успел и не попался нагам.

На кухне грохнула то ли горшком, то ли сковородой бабка, и Рясий напряжённо прислушался. Бабка выругалась, пошаркала куда-то, и вновь грохнуло. Домовладелица до ужаса напоминала его родную бабку — деспотичную и склочную старуху, державшую всех детей-внуков в чёрном теле и ежовых рукавицах. Мирной смерти ей не выпало, нашли в лесу с проломленной головой. Староста деревни даже не пытался дознаться, кто учудил непотребство: бабка почти со всеми односельчанами была на ножах. Что уж говорить, родные дети и те не стали требовать разбирательства и суда. Только в те дни в деревне непогоду пережидал заезжий, не знавший умершей и решивший наказать сельчан за чёрствость и попустительство несправедливости. И ночью перед сожжением бабка встала и, подхватив вилы, пошла сама творить правосудие. Такой Рясий её и запомнил: отёкшую, с провисшей бледной кожей, смятой головой, а глаза мутной поволокой застланы. Ещё и платье цветастое, как эти занавески!

Бабку-то упокоили, а пошаливший гость смылся той же ночью, отведав перед уходом кровушки дочери старосты, у которого и ночевал. Вампиром, гадёныш, оказался! Хотя к нему-то Рясий испытывал что-то вроде благодарности. После того, как отец с братьями топорами и вилами «упокоили» бабушку, у Рясия внутри что-то поменялось, переломилось, и кровавые зрелища его больше не ужасали и не вызывали отвращение. Наоборот. Бабушка олицетворяла собой всё самое ужасное, и маленький Рясий её боялся до панической дрожи. А когда мёртвая бабка вышла из сарая, где должна была дожидаться сожжения, он едва не сошёл с ума и испытал громадное облегчение, когда от неё избавились. Смерть бабушки и страшное её посмертие подарили маленькому Рясию ощущение, что он наконец-то получил свободу.

Из детских страхов он, конечно, вырос давно, но домовладелица вызывала у него откровенные опасения. Тут и без того мечтаешь с места сорваться! И Рясий бы сорвался, но следовало предупредит трусоватого заказчика, чтобы тот знал, где искать. Увы, но их связной подох позапрошлой ночью. Оставлять же бабке записку «Милый, я переехала»… Нет, Рясий не привык так рисковать. Мало ли какой «милый» придёт.