Все дети верят, что их ждет счастливая жизнь, подумал он, что мир всегда будет казаться таким удивительным, что именно твои мечты сбудутся, что смерть – это то, что случается с другими. А потом время проходит, и жизнь бьет в эти открытые сердца, оставляя уродливые рубцы и раны, которые уже не заживут никогда. И мир теряет свое очарование, он больше никогда не будет таинственным и полным чудес, отныне уставшие глаза бывших детей видят его в ином свете – пыльным, грязным и смертельно скучным.

Хорошо, что мы не может предвидеть будущее, подумал Антон, иначе мы лишились бы и того крохотного островка безмятежности и волшебства, который взрослые называют наивностью.

Впереди показалось какое-то заграждение, далеко, аллея была длинной, но Антон не спешил. Наверное, та самая стоянка, решил он, и на какое-то мгновение даже пожалел, что у него нет машины – расстояние было приличным, а он не спал всю ночь, не считая того, что жизненные силы итак почти исчерпались. Дышать было трудно, но он не останавливался, просто замедлял шаг, когда перед глазами… перед одним оставшимся глазом начинали плясать черные точки и пятна. По обеим сторонам аллеи были искусственные лесополосы, деревья, посаженные ровными рядами, поэтому Антону хорошо были видны черные круги от костров и импровизированные лавочки из поваленных стволов – некоторые предпочитали устраивать пикники под деревьями, не доходя до озера – там разводить огонь было запрещено, это Антон помнил с детских времен.

Солнце начинало припекать всерьез, и Антон все с большим желанием поглядывал на кружевную тень лесополосы, там наверняка было прохладно, а шум деревьев навевал покой. Скоро меня ждет вечный покой, напомнил себе Антон, заставляя себя двигаться дальше, но силы стремительно истощались. Я могу дотянуть до озера, говорил он себе, а там немного передохну, в конце концов, куда мне спешить? Но, как он уже усвоил, жизнь тормозит самые смелые планы – голова вдруг закружилась, и в обоих глазах воцарилась темнота, Антон почувствовал, как ноги стали ватными и подогнулись. Он приложил все оставшиеся силы, чтобы не упасть на асфальт и не разбить себе голову, он знал, что монета, силы зла, стоящие за ней, сделают все, лишь бы помешать ему. Он выставил руки вперед и тяжело осел на обочину, в висках стучало, легкие раздувались, пытаясь добыть кислород, но его как будто не осталось в воздухе, грудь снова сдавил стальной обруч, и что-то теплое потекло из носа.

Впрочем, это сейчас занимало его меньше всего, он отчаянно сражался с собственным телом, чтобы восстановить контроль и добраться до озера. Черт с ним с отдыхом или прощальным созерцанием мира, главное – сделать дело, выполнить миссию, а потом… Антон сел на прохладный асфальт, подтянул ноги к груди и оперся лбом о согнутые колени. Он пытался успокоиться, пытался вдохнуть достаточно кислорода. Дышать приходилось ртом – нос был залит кровью. Через несколько бесконечных минут его зрячий глаз снова стал видеть мир, пусть в нем и плясали точки, а на периферии зрительного поля как будто шел дождь. Теперь все это не имело значения, главное – он снова видел, ведь без зрения его миссия могла и сорваться.