Было уже начало 6-го, и время, отпущенное дождю, уже подходило к концу, когда симпатичная девушка, совершенно обыкновенная на первый взгляд, не спеша брела по набережной, глядя невидящим задумчивым взглядом на горизонт. Сильный ветер трепал ее каштановые волосы и развевал длинную пеструю юбку, но она даже не предпринимала попыток ее удержать, вместо рук девушки разлетающиеся полы юбки сдерживал ремень длинной сумки, висящей у бедра. На вид сумка была тяжелой и чем-то набитой, но девушка шла ровно и легко, плыла как царевна-лебедь, словно тяжесть сумки совершенно ее не беспокоила. И это единственное, что могло показаться странным в ее облике, если не считать черных глаз, глубоких и обманчивых – стоило хоть раз пристально в них заглянуть, и становилось понятно, что это не просто глаза, а два черных омута, в которых водятся демоны. Именно такой обманчиво–спокойный взгляд и был сейчас у нее, у охотницы, идущей за своей жертвой. Идущей убивать.

На этот раз она приготовила сети, в которые и собиралась заманить свою первую на сегодня цель – «старую подругу» Евгению. Первой на очереди была именно она. Так уж легли кости, с мрачным юмором подумала Фатима, не ускоряя шаг, но и не останавливаясь и не сбавляя скорость, чтобы обойти людей. Она лавировала между ними, как рыба между рифами, ловко и быстро пробираясь через вечный людской поток, который не смогла уменьшить даже прохладная погода. Никто не обращал на нее внимания, никто не приставал с вопросами, она словно стала невидимкой для остальных людей – это и было первое слово Судьбы, в такие дни свою речь она всегда начинала именно с этого.

Проснувшись после бессонной ночи, Фатима первым делом приготовила все к главному событию дня, а потом быстро покинула дом – ее ждало еще одно маленькое приготовление, на этот раз для главной горничной. В ее голове начали тикать часы, безжалостно отсчитывающие секунды чужих жизней и постоянно сверяющиеся с графиком. И сейчас, пропикав в ее воображении в очередной раз, эти виртуальные часы сообщили ей, что она рискует не успеть, если не поторопится, ведь в парке, возле виллы посла она должно быть не позже 17.50, а идти еще долго. Набережная тянется почти на всю длину города, и порт, откуда она шла, находился почти у самого ее начала.

Сжав губы, что всегда означало недовольство, пока не крайней степени, но уже начальной, Фатима чуть ускорила шаг, чтобы не привлекать внимания – по набережной быстро передвигались только велосипедисты и воры, а то, что собиралась украсть она, суеты как раз не терпело. Можно было, конечно, сесть на маршрутное такси, но для этого пришлось бы сделать большой крюк, да и не хотела она трястись в душном салоне, набитом людьми, перед важным делом она предпочитала проветрить мозги. И она еще вполне успеет, если не сбавит скорость. Так что она прибавила, оказавшись перед холмами, за которыми стояла вилла, примерно в половине 6-го, не теряя времени на дорогу в обход, она нырнула прямо в лес, уверенно шагая сквозь зеленые стены прямо к парку. Через 15 минут она вышла на ту самую тропу, по которой обычно ходили работники, она и сама ходила по ней пару дней назад. Было без 15 шесть. Она успела.