– Так-то лучше, – прошептала она, вглядываясь в пронзенную световой стрелой воду.

Сначала она не увидела ничего, кроме мутной массы, а потом небольшая рыбка метнулась сквозь луч, разбуженная или просто испуганная непонятным явлением. Фатима резко повернула голову, пытаясь проследить траекторию, но рыбка ушла в темноту, прежде чем ее можно было разглядеть. Мне ведь это не показалось, задала себе вопрос Фатима, напряженно вглядываясь в черную воду по сторонам, и вдруг яркую световую дорожку пересек целый косяк рыб. Серебряным облаком они прошли сквозь свет и растворились, как призраки.

– Рыбы! – выдохнула Фатима, понимая, что это значит, – жизнь!

Она покинула владения Ады Терер. Она выбралась живой.

И вместе с этим пришло осознание того, как много она пережила и через что прошла. Конечно, это были только первые и самые поверхностные впечатления, она понимала, что будет вспоминать и анализировать это дело до конца жизни, сколько бы она ни длилась. И будет помнить, что в этот раз впервые провалилась, и получила второй шанс, но не от Судьбы, от человека.

– Я была бы трупом, если бы не он, – прошептала она, глядя задумчивым взглядом на экран. – Я бы сама не справилась.

Неприятная правда, которую после всего пережитого она просто не могла не признать. Да, в этом деле всё пошло вразнос, всё стало так, как никогда не было. Многое, слишком многое случилось впервые: начать хотя бы с того, что раньше, принимая решение взять заказ, она никогда не руководствовалась эмоциями и, тем более, не воспринимала работу как нечто личное. Но не в этот раз.

Обычно судьба вела ее самым верным путем, а это дело напоминало американские горки – она то взлетала в облака, то падала в пропасть, едва сохраняя жизнь. Но самое главное, впервые она отпустила свидетеля, человека, который не только видел ее лицо, но и точно знал, что она сделала. И этот человек спас ей жизнь, такого она не смогла бы даже выдумать всего сутки назад. Они стали командой, она, пришедшая убить и покорить недосягаемую ни для кого вершину, и обычный толстый повар, работающий на ее трофей…. Но как она могла поступить иначе?

Она могла признать, могла отрицать, но факт – вещь упрямая, так говорили еще во времена ее детства, всё, что было до Ады Терер, ушло навсегда. Она изменилась, она больше не была отчаянной и честолюбивой девчонкой, которой нечего терять, которая не знала жалости, потому что испытывала на себе лишь худшее из того, что есть в людях. Она закрыла сердце, спрятала за броней, чтобы уберечь от ударов… но под броней оно продолжало биться, это стало ясно в ту ночь, когда она оставила себе малыша убитой пары Ситко. В ту ночь броня треснула, и с тех пор каждый день, как капля, точившая камень, время расширяло эту брешь. Она уже не могла закрыть сердце, потому что крошечный росток чего-то нежного и светлого пустил корни, оплел ими края трещины, и они больше не могли соединиться. Ян рос, ее росток любви становился больше, расширяя и расширяя просвет в броне, пока она не рухнула окончательно.