Абдул и Эней, оба жившие за пределами селения, просыпаются от шума, поднимаются на крышу, видят пламя вдалеке и бегут на помощь своим собратьям. Оба встречают по пути знакомого: Эней — Панфа, Абдул — некоего Яссера. Даже сравнение с волчонком в темноте, приведенное Абдулом, взято у Вергилия. Сейчас покажу. Вот здесь, в стихе 355 второй книги[28]. «Не надеяться на спасение было моим единственным спасением», — говорит Абдул в вашем отчете. Аналогичная мысль выражена и в стихе 354: una salus victis null lam sperare salutem[29].

Зверства, описываемые Абдулом, содержат несколько отсылок к Вергилию. Эпизод, где Кайшу выволакивают из дома за волосы, а Абдул хочет ей помочь, но не может, потому что с крыши в него стреляют, — копия сцены из «Энеиды», в которой Эней рассказывает о том, как Кассандру «из храма влекут, из священных убежищ Минервы», а он не в состоянии ей помочь, потому что с кровли храма на него сыплются копья троянцев. В рассказе Абдула дом старейшины защищают женщины, бросая в нападающих ценные вещи, точно так же, как троянцы тщетно пытаются отстоять дворец Приама. Душераздирающая сцена гибели старейшины, метнувшего во врагов копье, как две капли воды похожа на смерть Приама у Вергилия. Есть и другие сходства, но, полагаю, что и так смог вас убедить.

— Я потрясен.

— Удивляюсь, что вы сами ничего не заметили, — продолжал инспектор. — Это еще не все. Рассказ Абдула о побеге из сожженной деревни и путешествии по пустыне к морю изобилует цитатами из Вергилия. Достаточно открыть третью книгу «Энеиды». Не будем принимать в расчет ориентирование по звездам, но эпизод с кровоточащим кустом чертополоха, под которым Абдул находит человеческие кости, точно соответствует событию на земле фракийцев, описываемому в начале третьей книги, когда под кровоточащим кустом Эней натыкается на могилу Полидора. И само это происшествие, и совпадения слишком специфичны, чтобы быть случайными.

Затем Абдул рассказывает, как набредает на плодородную землю, где обнаруживает козу, зарезает ее и начинает есть, но тут налетают страшные кричащие птицы и вырывают мясо из его рук. Эта сцена буквально воспроизводит пассаж, в котором Эней, высадившийся на одном из Строфадских островов, устраивает пир, зарезав пасущихся коров, после чего все его яства расхищают гарпии. И Абдул, и Эней подчеркивают зловоние этих птиц. Мифические гарпии — это птицы с женским лицом. Абдул в вашем изложении так описывает своих стервятников: «Их белые головы казались почти человеческими. Словно ревнивые девицы, они злобно на меня таращились».