5

Мы пригласили Абдула, чтобы поставить его перед фактом, но тот не понял, в чем его обвиняют.

— Абдул, — сказал я, — вопрос инспектора, в сущности, крайне прост. Ты рассказал мне и сотруднику миграционной службы о том, что с тобой действительно случилось, или пересказал нам свою любимую книжку?

— Да, — ответил Абдул, беспомощно взглянув на меня.

— Что «да»? — спросил я. — Ты пересказал свою любимую книжку?

— Да, — повторил он.

— Значит, ты не рассказал правду?

— Рассказал.

— Но это две разные вещи, — вмешался инспектор. — Одно дело — то, что случилось с тобой, а другое — то, что ты прочел в книге.

Абдул не понимал, о чем это мы, а мы не понимали, почему он нас не понимал. Тогда инспектор решил прибегнуть к новаторской технике допроса. Достав из портфеля апельсин, он положил его на стол перед Абдулом.

— Сейчас я расскажу тебе историю о том, как этот апельсин оказался у нас на столе, — обратился он к Абдулу. — Только что здесь пролетала огромная синяя птица с красными глазами, и у нее в клюве был зажат апельсин. Наслышанный о прекрасном пении этой птицы, я попросил ее спеть. Согласившись выполнить мою просьбу, польщенная птица раскрыла клюв, из которого прямо на наш стол упал апельсин. Это была моя история. А теперь, Абдул, расскажи мне, как этот апельсин очутился на столе.

— Благодарю вас за прекрасный рассказ, господин инспектор, — сказал Абдул, — но, при всем уважении, я не думаю, что разыгранная вами сцена сравнима с моей ситуацией. Я понимаю, что цель вашего эксперимента состоит в том, чтобы на примере с апельсином наглядно объяснить мне разницу между вымыслом и правдой. Вы достали апельсин из своего портфеля, и никакая синяя птица с красными глазами здесь не пролетала. Поэтому ваша история лживая. Надеюсь, вы простите меня за то, что я так говорю.

Однако если речь идет о моей деревне, пламени, скитании по пустыне и море, то могу вас заверить, что все происходило именно так, как описано в книге. Вот почему это моя любимая книга. Вот почему я прочел ее уже шесть раз. В ней изложена моя история. Только гораздо лучше, более красивыми словами. Поэтому я ими воспользовался, когда рассказывал свою историю сотруднику миграционной службы и вам, господин Леонард Пфейффер. Не потому, что хотел солгать, а чтобы как можно правдивее рассказать правду.

— Но при этом, Абдул, ты неизбежно исказил эту правду, — возразил инспектор. — Даже если события, отображенные в книге, схожи с тем, что тебе пришлось пережить, невозможно представить, что в твоей истории все происходило в точности так, как описывает Вергилий. Позволь привести тебе пример. Неужели твоего приятеля действительно звали Ахай, как Ахеменида из книги? С которым ты и впрямь столкнулся в стране Одноглазого, так же как Эней встретил Ахеменида в стране циклопов?