– Всё-таки, думаю, тебе надо уезжать, – мама не прекращала доставать меня темой отъезда. Особенно в дни зарплаты.

– Только с тобой.

– Ты заставишь меня жалеть, что я живу, – угрожающе произносила мама.

– Я это сто раз уже слышала. Когда тебе надоест?

– Здесь ненадёжно, всё зыбко, – мама меняла тон на жалобный. – Мне очень тревожно за тебя, из-за этого болит сердце.

Опять шантаж.

Я стремительно уходила в свою комнату, хлопнув дверью.

Утро сурка, день сурка, вечер сурка.

Я – сурок.

Накануне миллениума

Вот и наступил 1999 год.

Когда я получила по «мылу» весёлое поздравление с Новым годом от Люды, то коротко поблагодарила её и сообщила про Веру. В тот же вечер от подруги пришло письмо: «Белочка, родная! Я всё понимаю и хочу тебя обнять! Ужасно сожалею о Вере! Это так печально… Когда захочешь, когда сможешь, напиши. Я каждый день проверяю почту.

Люда»

Девяносто девятый год. Последний уходящего века. Вокруг яростно спорили – последний или предпоследний? Когда начинается следующий – в нулевом году или в первом? И вообще – что случится, когда во всех компьютерах обнулится дата – ошибка 2000? О-о-о, нас ждёт катастрофа, коллапс, нечто невообразимое – ошибка 2000! Готовимся, ждём, старательно пугаем друг друга. Смешные люди!

И мама, и я продолжали трудиться там же, где и раньше, только совсем с другим «вознаграждением». Разница с «раньше» существенная, раза в четыре. Конечно, мы не голодали, но ресторанное «правило правой руки» при покупках чего бы то ни было пришлось заменить на «правило левой руки»: теперь мы жили с оглядкой на день завтрашний и, если строили планы, то неуверенно и робко.

Вообще-то я старалась свести любые «денежные» разговоры на нет, потому что они всегда заканчивались одинаково:

– Тебе нужно уезжать отсюда.