Однажды они пришли с педсовета озадаченные и громко стали обсуждать важную новость. Поскольку «мы еще ничего не понимали», наседки на нас внимания не обращали, они даже мылись вместе с нами в банный день, ошеломляя детскую наблюдательность. Про все свои дела воспитательницы обычно говорили при нас, судачили, что физрук ходит налево, что поварихи химичат с продуктами, что директор скоро доиграется… Все это, конечно, нас удивляло и озадачивало. Физкультурник ходил прямо, по дорожкам, лишь иногда останавливаясь и предлагая молоденькой вожатой пощупать его каменный бицепс. На кухне не было никаких колб или пробирок, вроде тех, что сияют и дребезжат в школе, в кабинете химии, куда мы иногда тайком заглядываем, так как младшие классы расположены у нас на том же, четвертом этаже. Да, тогдашний начальник лагеря Подгорный, в самом деле, сняв пиджак, иногда сражался в волейбол с вожатыми и подавал через сетку крученые мячи, которые никто не мог взять. Но до конца почти никогда не доигрывал: из окна высовывалась Галяква и пронзительно кричала:

– Никита Поликарпович, скорее – Москва на проводе!

Так вот, из разговора воспитательниц мы поняли, что отец-кормилец прочитал в «Правде» статью, а там черным по белому написано: чем раньше вовлекать детей в художественную самодеятельность, тем вернее из них вырастут большие таланты. В общем, Никита Поликарпович потребовал, чтобы в родительский день на концерте (его тогда еще проводили в столовой) выступил обязательно кто-то из шестого отряда. Во время тихого часа наседки несколько раз прошли, кудахча, вдоль кроватей и, наконец, выбрали Арку Тевекелян – крошечную смуглую девочку с темно-вишневыми глазами и кудрявыми черными волосами, которые после душа расчесать просто невозможно. У нее был очень звонкий голос, и, когда мы пели хором, ее часто просили «не орать». Воспитательницы одели Арку в платье «снежинки» и вплели такой большой капроновый бант, что, казалось, порыв сильного ветра может унести девочку прочь, как одуванчиковый парашютик.

Концерт вел вожатый второго отряда, а в тот год по совместительству еще и баянист Юра-артист. Он, совсем как Борис Брунов по телевизору, объявляя номера программы, раскатисто растягивал слова:

– А-а-а сей-ча-ас выступа-а-ает октябре-енок Ара-аксия Тевекеля-а-ан. Шестой отряд. «Край родной». Композитор Дмитрий Кабалевский, стихи Антона Пришельца. Попро-о-осим!

Сценой в ту пору служило просторное место перед раздаточной, а появлялись исполнители сбоку, из-за ширмы, принесенной из медпункта. Арка смело вышла на середину, переждала аплодисменты, которыми ее наградили за малый рост, сцепила на груди руки в замочек, дотерпела до конца вступления и, как настоящая певица, закатив глаза, пронзительно запищала: