— Ромал, ты как?

Девушка даже не оглянулась.

— Ромашка, я думаю, ты давно должна была приехать к нему.

Вновь тишина.

— Слушай, ну скажи уж что-нибудь, а то твое молчание — мне всё равно, что нож в сердце, — взмолился Дмитрий.

— Останови машину, — наконец, выдавила его спутница.

— Что?

— Останови машину, мне… плохо, — проговорила она, не глядя на парня.

Дима тут же притормозил. Ромала открыла дверцу и выбралась из салона. Только тут она бросила взгляд на него.

— Больше не звони и не ищи со мной встреч. Забудь! — припечатала она, захлопнула дверь и, ссутулившись, пошла вдоль дороги.

Дима остался сидеть, словно громом сраженный. Пару секунд он смотрел в удалявшуюся спину, а потом, выругавшись сквозь зубы, стал выворачивать руль. Он обогнал Ромалу и загородил дорогу машиной. А после вылетел из салона, чертыхаясь на чем свет стоит.

— Какого черта? — крикнул он в сердцах.

Ромала смерила его презрительным взглядом и попыталась обойти. Но Дмитрий, отчасти чувствуя за собой вину, отчасти злясь на любимую, встал на пути.

— Ромала, ну чего ты злишься?

— А что мне, радоваться, по-твоему? — крикнула она. — Ты тут что-то про нож говорил. Так вот — свой ты мне по рукоятку загнал, да еще и провернул, чтоб наверняка!

— А ты долго еще собиралась прятаться от действительности?

— Да как ты мог? Ты! Ты, видящий меня, скрученную от боли?! Ты же всё знаешь! Ты знаешь, как сильно я его любила!

Дима вдруг затих.

— Вот ты и сказала это!

— Что? На что ты намекаешь? — разозлилась не на шутку Ромала.