— Я ни про одну девчонку никогда плохо не говорил. Даже когда Клинкина привязалась, попытался разрулить…

— Да, только она отвязалась от тебя, когда я ее выпорола!

— Ну ты еще приревнуй! Мне она до звезды! Да я даже не встречался ни с кем!

— Ой, да ладно заливать! А целоваться на плюшевом медведе научился?

Никита хлопнул глазами, а потом вдруг раскатисто засмеялся. Вероника усмехнулась:

— Что? Представил, поди?

— Медведь! Ой, не могу!

— Так что? Медведь? Собака? Зайка?

— Харэ угорать!

Вероника подождала, пока Ник просмеется, а потом уставилась на него. Парень моргнул пару раз, а потом заюлил:

— Ну, на сборах… Да ерунда…

— Ну да, ну да.

— Не, ну я рили говорю!

— Да я верю, чего ты? Но если у Тимки всё давно выгорело, то почему…

— Ника! Тимка мне не просто друг. Мы с ним с рождения вместе! Я его физиономию видел чаще, чем лица родителей. Просто там… это не моя история, пойми! Я знаю, что ты подруга с Лерой, но… это дело Уварова и Соколовой. Если кто и должен объясняться, то это точно не я. Пусть сами разбираются.

Вероника вздохнула, посмотрела на пальцы, которые разворачивали очередную конфету. Ник рядом хмыкнул:

— А ничего не слипнется?

— Нет. Если бы слиплось, то еще в третьем классе, когда я на спор с двоюродной сестрой слопала пять килограммов конфет из новогодних подарков.

— Победила? — улыбнулся Никита, чуть придвинувшись к девочке.

— А то! Правда диатез с попы выводили месяц.