И свет сменился, и Ник почти шагнул на переход, на него вдруг налетел вихрь огненно-рыжих волос. Гибкие руки обвились вокруг шеи, а тонкое тело толкнуло обратно на тротуар, и парень замер.
— Ник… Ник…, — как заведенная между вздохами повторяла Вероника, обнимая парня, что было силы.
Никита смотрел на моргающего зеленого человечка, шагающего в рамках кружка, а сам идти не мог. Тело вдруг стало тяжелым, а рука, обнявшая девушку, дрожала.
Обнявшуюся парочку подростков обтекали люди, а потом вновь вспыхнул красный цвет. Человечек в кружке сменил цвет и замер. По проспекту рванули машины, а Ник и Ника так и продолжали стоять на краю тротуара. Мимо проехал большой автобус, идущий в Питер. Ника бросила на него взгляд, а потом, схватив парня за руку, потащила за собой. Она затолкала Никиту в автобус, а сама расплатилась с водителем. Егоров плюхнулся на сидение, девочка устроилась рядом. Она возилась, доставала что-то из сумочки, щелкала телефоном, а потом ушей парня коснулся беспроводной наушник. Автобус тронулся, а в динамике зазвучала мелодия Юниса Абдуллаева «Painted World», и Ник прикрыл глаза, а Ника, положив голову ему на плечо, взяла за руку. Сжатый мертвой хваткой кулак показался ледяным, но девочка лишь крепче обхватила его ладонями, и тот, согретый ее теплом, ее любовью, разжался, и пальца переплелись. Ника подняла глаза на Никиту. Он вздохнул, вытащил руку, обнял Веронику, прижав к себе, поцеловал в висок.
— Прости, — шепнул он.
Она улыбнулась, провела ладонью по напряженной щеке, поцеловала в сжатые губы, те не успели ответить.
— Ерунда…
— И куда… мы?
— Не важно…
— Не важно.
А за окном пролетали километры, и небо золотилось в лучах закатного солнца.