Единственное чем утешал себя практикантроп: знать не пришло время, а когда настанет…  потом будет сюрприз. А пока что о том и думать было не с руки. Кругом продолжало твориться чёрти что, и окрестности больше не принадлежали дикарям. В долине людоедов сейчас хозяйничали — день напролёт ироды, а ночь — троглодиты.

— Долго нам ещё ждать их? — не унимался Зуб.

— Доиграешься и снова будешь лишён не только речи, но и разумно мыслить! Оно тебе надо, а такая спутница по жизни, как Астра, а если и впрямь сестра, да ещё двойняшка или близняшка?

— А те разве плохо с ней, Мих?

— Хм, сравнил…  хрен с редькой, а не слаще! И вообще…

— Обломись, дружище! Не всё мучиться, чай сам страдаешь о том же, чего не хватает, как настоящему мужику!

У Зуба было чем залить печали, на что и намекнул — свою заначку, ограбив Чёрта. Тот расплатился с ними за своё спасение. И Варвар принял от него сии дары — две по пол-литры.

— Что?!

— Да по пять капель, в качестве лекарства! А ты что подумал: я тебе выпить предлагаю!? Ну, разве что чуток — для храбрости! А как водится — за знакомство с теми, кого видимо тут уже никогда не дождёмся!

— Ох, и дождёшься же ты у меня, Зуб! И не только у меня!

— А я чё — ничё! Всё ништяк, братан!

— О…  да ты уже принял и не пять капель, дружище! А ну дыхни!

— Ты чё, блин, трогл! Может те ещё и факел ко рту поднести! Нашёл факира!

Зуб уже был не рад тому, что выдал другу, поскольку обстановка изменилась и не к лучшему — поднялся странный и неожиданный порыв ветра, образуя завихрение — поначалу одно, а затем ещё и по соседству. Но когда стихии усмирились, а пыль с песком и сором рассеялась, Зуб чихнул.

— Какого тут твориться, а?!..

И остолбенел, выпучив глаза на ту, что раздвоилась. А в следующий миг и вовсе уже троилась.

— Чур, меня-а-а…

— Чё, допился? — усмехнулся Мих.

— Ты это видишь — её? Амазонки стало три-и-и…

— И что с того, Зуб?