И теперь Моргантос Оот ступил на землю этого далекого острова. Он решил поискать здесь ту поддержку, которой не нашел в родной стране. Молодой сид шагал по улицам Валестры, разглядывал возведенные волшебством здания, прохожих в причудливых одеждах — и невольно морщился.

Ему не нравился запах. В Тирнаглиале он привык, что вокруг всегда зелень, что воздух свеж и чист. Эльфы очень чистоплотные существа, грязь вызывает у них отвращение.

Здесь же… Моргантос впервые оказался где-то за пределами Тирнаглиаля, но если все города гемод таковы, то они попросту пятнают собой мир.

- Хорошо излагаешь, вижу эльфа, - согласился Янгфанхофен.

Однако спустя некоторое время Моргантос притерпелся. Оказалось, что привыкнуть можно ко всему, даже к вони людских городов. Если круглосуточно обонять пусть самый ужасный запах, рано или поздно перестаешь его замечать.

К сожалению, других успехов у Моргантоса не было. Он провел в Мистерии полгода, прихваченные из дома деньги неуклонно таяли, а ему по-прежнему никто не хотел помочь.

О, волшебники безусловно ненавидели Бельзедора. Сама их страна появилась из-за того, что Бельзедор когда-то объявил войну всем чародеям Парифата, и у них не осталось выбора, кроме как собраться в кучу и держать круговую оборону. Но это было тысячу лет назад, и нынешние волшебники ничем не походили на своих героических предков.

Они обрюзгли и разжирели, их волновали только чародейные фокусы и деньги, которые с их помощью можно заработать. Их трусость дошла до того, что они прописали в своей конституции вечный и незыблемый нейтралитет, торжественно поклялись никогда не начинать и не вступать в войны, если только кто-то не нападет на саму Мистерию.

Моргантос в конце концов сумел даже получить аудиенцию у высшего органа власти Мистерии — ученого совета. Он состоял из семи великих волшебников, президентов семи волшебных университетов — Мистегральда, Риксага, Обскурита, Спектуцерна, Спейсиканга, Провокатониса и Адэфикароса.

И все они были людьми. Все были очень старыми, очень скучными, очень консервативными волшебниками. У всех фамилии заканчивались на «-лли» и «-тти», все смотрели на Моргантоса как на неприятную докуку, жужжащую над ухом мошку.

У людей короткая память. Они традиционно ненавидели Бельзедора, но это была отвлеченная, беззубая ненависть. От Темного Властелина пострадали не они, а их пращуры, далекие предки. Их не волновала Империя Зла, пока та не мешала торговать волшебством — а она не мешала.

И Моргантос уже собирался уйти несолоно хлебавши, когда дверь вдруг распахнулась — и на свое место прошествовала президент Провокатониса.