— Я должна была внести некоторые изменения! — сказала я, защищаясь. — И я не… швея.

— Швея. Слово швея. Подожди… я должен…

И я не была готова ко всему, что пронзило меня сразу, когда почувствовала его дыхание на затылке. Его рот был так близок к моей коже, что я чувствовала едва заметные прикосновения его губ.

Я сделала резкий вдох.

Паническое напряжение в моих волосах исчезло.

Я поняла, что он использовал свои зубы, чтобы разорвать спутанные нити.

— Извини, — пробормотал он, — мне пришлось ее отрезать.

Я позволила своим волосам упасть, мои руки двигались, чтобы поддержать мое платье. Я выдавила:

— Нижнюю тоже?

Его пальцы скользнули вниз по моей спине, упав на изящную золотую застежку между лопатками.

— Эту?

— Да.

Он повиновался. Но его руки остались там, его большой палец сделал один плавный круг, от которого я испытала шок от пальцев ног до внутренней стороны моих ног.

— Это задело тебя. У тебя здесь красная метка.

Мой смех был слабым, хриплым.

— Она идеально сочетается со всеми моими другими боевыми шрамами.

Он снова провел по ней большим пальцем. Затем издайте низкий, грубый смешок.

— Если сегодня была битва, Тисана, ты победила.

У меня перехватило дыхание.

— Ты была безжалостна. — Это был почти шепот, тяжелый с некоторым благоговением, как будто он не знал, что говорит вслух. И он просто остался там, его костяшки касались моей спины, как будто мы оба попали в какую-то странную приостановку времени.