— Ты должна была послушать меня.

Он был прав, прошептала часть меня. Я должна была.

— Ты должен был сказать мне.

— Я не мог, Тисана.

— Тогда расскажи мне сейчас, — сказала я. — Расскажи мне все. Я должна знать, потому что мы живем этим.

Мой голос все еще был настолько тихим, что едва превышал шепот. Но его интенсивность висела в словах, как дым.

Медленно он перевел взгляд на меня и задержал его. Какая-то часть меня хотела сломать его, отвести взгляд от этих необычных глаз. Но я этого не сделала.

— Шесть месяцев, — сказал он грубо. — Она была у меня шесть месяцев. Может быть, чуть дольше. Я был военным. Капитан. Становилось все более очевидным, что война не закончится легко и без большой крови. На нас напали. Азре, арх-командующий, хотел, чтобы был выбран преемник, на случай худшего. Среди кандидатов были я, Зерит и Нура. И я хотел этого. Я хотел этого титула больше, чем когда-либо хотел чего-либо. Так что… — его голос прервался, а когда возобновился, он был более грубым. — Ты подписала этот контракт, потому что он дал тебе возможность защитить всех тех, кого ты оставила позади. А я? Я подписал свой, потому что хотел этого. Потому что я хотел власти.

Он выплюнул это слово, и я почувствовала его сожаление и гнев.

— Какое-то время, — сказал он, — казалось, что я получил ее. Потому что Решайе дико, безумно силен. Ничто не должно быть таким могущественным. Моя магия была моей собственной, но… намного больше. Поначалу это было потрясающе. Но вскоре… — он выдохнул. Покачал головой. — Оно непредсказуемо. Одержимое. Мстительное. И оно готово сокрушить все, что бросит ему вызов.

Овладеть или уничтожить.

Я вздрогнула.

— Нечеловек, — пробормотал он.

— Нечеловек? — я покачала головой. — Очень человеческие. Самые уродливые части человечества.

— Я верил, что если буду очень стараться, то смогу заставить его подчиниться. Но так не получилось. В Сарлазае все дошло до конца. И тогда…

Ему не нужно было продолжать.

Моя рука скользнула в его, прежде чем я осознала, что делаю, и его пальцы легко сомкнулись вокруг моих. В соприкосновении нашей кожи я почувствовала слабые волны его нервозности, передающиеся от него ко мне, даже за этими тщательно охраняемыми ментальными стенами.

— Дело в том, что о существовании Решайе знала лишь очень, очень небольшая горстка людей. А это означало, что большинство людей верили — верили — что я лично ответственен за то, что произошло в Сарлазае. И это была война, но это было…

Его взгляд потемнел, и воспоминания пронеслись по поверхности моих мыслей — его воспоминания, об огне и плоти, об обгоревших слишком маленьких трупах.