Теплые пальцы коснулись моего подбородка, как в тот ужасный день семь месяцев назад.

И, как и в тот день, ясные голубые глаза приветствовали меня, как глоток воды посреди пустыни.

Серел улыбнулся мне, и что-то внутри меня раскололось. Я бросилась к нему и уткнулась лицом в его загорелую шею, в кожу, которая пахла моим домом, в объятия, которые казались затвердевшими мечтами.

И я плакала всем телом и душой.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Макс

Я стоял в знакомом маленьком сарае, который пах зверями и шуршал звуками крошечных ножек. Кира держала в ладонях маленькую синюю ящерицу. Она скользила между ее пальцами и тыльной стороной ладони, пока она взволнованно рассказывала мне обо всем, что делало ее отвратительным и прекрасным.

— …И после этого он изрыгает трупы, чтобы кормить своих детенышей.

Я прислонился к стене и фыркнул от отвращения.

— Это мило, — сказал я сарказмом в голосе, как будто я был не совсем там, где хотел быть.

Я слушал ее в течение нескольких часов. Обычно к настоящему времени я бы искал предлог, чтобы уйти. Сегодня, почему-то, чувствовалось иначе. Что-то в этом холодном дне казалось мимолетным, словно призрак вот-вот выскользнет из моих пальцев. Я не мог точно определить это ощущение, пока Кира не замолчала и не повернулась, чтобы посмотреть на меня темными глазами, которые были отражением моего собственного взгляда сквозь пелену черных волос.

Ее образ замерцал, словно на мгновение он был сделан из дыма, а затем затвердел так быстро, что я подумал, что схожу с ума.

Комок подступил к моему горлу. Далекая реальность начала посягать на край моих мыслей, но я умышленно игнорировал ее.

— Покажи мне следующую, — сказал я.

— Тебе не нравится эта.