В этой интерпретации лес Сисигами – это место магического и духовного обновления. Его конструкция объединяет исторические исследования Накао, архетипические синтоистские верования и собственное воображение Миядзаки. Волшебные качества леса ярко проявляются в непревзойденной анимации и исключительной работе с цветом. В отличие от пастельной палитры многих фильмов режиссера, лес «Принцессы Мононоке» оформлен в темно-зеленых и коричневых тонах, с редкими лучиками света, проникающими в глубины тихих лесных чащоб. Ночные сцены поражают еще сильнее, особенно видение шишигами под лунным светом, когда он превращается в детарабочи, огромного фантома ночи, который является его альтер эго. Эти сцены могут свидетельствовать о том, что лес в «Принцессе Мононоке» является классическим примером традиционной японской оценки природы. В самом деле, своей глубиной, мощью и красотой лес действительно передает дух древней японской поэзии, в частности длительные воспевания природы в синтоистском стиле в сборнике стихов X века «Манъёсю». Важно отметить, что Миядзаки радикально опровергает любые традиционные стереотипы. Несмотря на свою красоту, лес имеет мало общего с традиционным японским ландшафтом, который достиг своего апогея в период Муромати. Под влиянием духовенства дзен пейзаж Муромати был замкнутым, тщательно ухоженным и безопасным каркасом дзен-сада. В отличие от него лес Сисигами – это дикое и опасное место, которого постоянно избегают человеческие персонажи в фильме. Это не убежище, а очаг мести.

Мотив мести начинается с ужасающего образа вырывающегося из леса раненого кабана, который, умирая, произносит послание вечной ненависти ко всем людям. Чувство гнева и жажда человеческой крови объединяют практически всех других животных в фильме (за исключением домашнего скакуна Аситаки, Якурту), от обезьян (которые повторяют: «Мы съедим людей!») до безжалостной Моро и ее детей. Даже Сисигами, несмотря на кроткое поведение и облик мирного оленя, весьма далек от сентиментального милосердного божества. Хотя он действительно спасает Аситаку, когда тот получает рану в первой битве с Сан, это может быть результатом мольбы девушки или, как предполагает Аситака, средством продления его жизни, чтобы проклятие кабана могло законно уничтожить его. В любом случае, сам шишигами не озабочен какими-либо серьезными моральными последствиями, он желает только защитить свои леса и их обитателей. И здесь снова может быть уместным сравнение с «Королем Львом». В отличие от отзывчивого и мудрого льва-отца, Сисигами предстает мистическим, безмолвным, загадочным и, в форме детарабочи после трансформации, поистине богоподобным.