Когда они обнаруживают взаимную симпатию к пасмурным дням, они оба взволнованы и не могут говорить. Он радостно подбрасывает свой бейсбольный мяч в воздух, и ее ошеломляет видение, как она летит в облаках. Посредством этой простой сцены, в которой практически отсутствуют диалоги, Такахата воспроизводит щемящее чувство ранней любви таким образом, чтобы в зрителе отозвалось оставленное позади детство.

Еще одна важная причина, по которой пятый класс не отпускает Таэко, заключается в том, что именно в это время она осознала тоску по деревне. В одной из первых сцен Таэко приходит домой из школы, чтобы спросить семью, почему они не едут в деревню (инака) на лето, как это делают все ее одноклассники. Мать холодно отвечает, что у их семьи нет инака, в которую можно было бы приехать, и отправляет молодую девушку на курорт с горячими источниками, где замкнутые лабиринтные интерьеры ванн являются полной противоположностью открытой сельской местности, которую так жаждет Таэко. В фильме также показан остаток одинокого лета Таэко после возвращения в Токио, где она часто занималась под музыку с магнитофона в одиночестве в пустом парке. Другие детские воспоминания варьируются от положительных, таких как очаровательная сцена первой любви, о которой говорилось выше, до огорчений, например, когда ее отец дает пощечину Таэко за «эгоистичное» поведение или когда он не позволяет ей принять участие в театральной постановке со взрослыми, пока она еще ребенок.

В отличие от этих сложных и реалистичных воспоминаний, постепенное погружение взрослой Таэко в деревенскую жизнь представлено широкими мазками, в которых идеология сочетается с фантазией об исполнении желаний, не оставляя места для двусмысленности или амбивалентности. Когда она приезжает в деревню, крепкий молодой человек, который играет венгерскую крестьянскую музыку и цитирует Басё, самого любимого японского поэта хайку, встречает Таэко на вокзале. Он водит ее по сельской местности, которая представлена в палитре светящихся зеленых и синих оттенков. В какой-то момент он останавливается, чтобы объяснить, что пейзаж на самом деле является продуктом «совместной работы фермеров и природы», подразумевая связь между людьми и местностью, которая по сути является изначальной. Словно в ответ на это воскрешение топологического коллективного бессознательного Таэко восклицает, что по этой причине она находит этот пейзаж таким нацукасии (ностальгическим), как будто она попала в собственное фурусато (родину).

Использование этих идеологически и эмоционально заряженных слов «нацукасии» и «фурусато», которые большинство японцев считают непереводимыми, сугубо национальными понятиями[337], здесь неслучайно, так как «Еще вчера» напрямую взывает к традициям. В связи с этим вся сельская местность становится своеобразным элегическим ресурсом для эмоционально нищих горожан. Продолжая в том же духе на протяжении всего фильма, Таэко приступает к различным сельским занятиям, таким как доение коровы, плетение из соломы и, что наиболее важно, сбор урожая бенибана или сафлора красильного, который используется для изготовления красного красителя, используемого в различных областях традиционного японского искусства. Сбор урожая сафлора позволяет Таэко соприкасаться с многовековыми ритуалами, традициями и легендами. В фильме работа на ферме кажется тяжелой, но в то же время приносящей удовлетворение. Кроме того, ручной труд на открытом воздухе контрастирует с неоновым светом офисного мира Таэко, документами и компьютерами.