Но в любом случае нельзя игнорировать тот факт, что информационная составляющая такого ощущения как «усталость» почти всегда играет важную, если не сказать определяющую роль. И в большинстве случаев очень трудно отделить усталость «истинную» от «информационной». Одной из причин такой путаницы является то, что оба вида усталости очень часто действуют одновременно: ведь любая работа, как правило, является и причиной затрат сил, и информацией о вынужденном подчинении обстоятельствам. Очевидно, именно из-за этого существует расхожее мнение о том, что отдых это именно восстановление затраченных в процессе труда сил, а не смена занятий, которая, зачастую, требует ещё большей затраты этих самых сил. Но такое мнение очень часто опровергается поступками «отдыхающих». Если силы истощены, то для их восстановления самым логичным поступком было бы бездействие. Но никого не удивляет, что человек с «истощёнными силами», едва дождавшись отпуска, идёт в сложный поход или лезет в горы. А после такого «отдыха», во время которого действительно пришлось потратить колоссальное количество сил, перенести различные лишения (холод, жару, дождь, слякоть, мошкару, комаров и т.д.), он вновь приступает к работе и чувствует себя вполне отдохнувшим, полным сил и энергии. Просто во время отпуска он решал те проблемы, которые сам выбрал, и, покоряя (то есть, подчиняя обстоятельства своей воле) горную вершину или бурную реку, получил убедительную информацию о своей силе.

Нельзя также не отметить, что информационная составляющая в восприятии труда и отдыха делает эти разные понятия чем-то очень похожими, чем-то таким, что при определенных условиях может порождать как приятные, так и неприятные ощущения. Очевидно, не случайно многие высказывания как о труде, так и об отдыхе содержат в себе какую-то общую неопределённость. Так, например, приведённые чуть выше слова Канта, характеризуют отдых после работы как «величайшее чувственное наслаждение». Но в этом его высказывании есть целых два довольно странных уточнения: во-первых, отдых должен быть «после работы» (а разве может быть отдых после отдыха?), а во-вторых, «в здоровом состоянии» (а разве можно говорить о «чувственном наслаждении», если организм в «не здоровом» состоянии?). Подобного рода неопределённости можно встретить и во многих высказываниях об удовольствии, доставляемом трудом. Так, например, Вольтер утверждал: «Труд часто является отцом удовольствия». Обратим внимание: здесь вовсе не утверждается, что труд это удовольствие, здесь утверждается, что труд является «отцом удовольствия», то есть чем-то таким, что может породить это самое удовольствие. Да и то, не всегда, а «часто». От себя уточним: удовольствие доставляет информация о результатах труда, если эти результаты положительны, а затраты для их достижения приемлемы. В любом случае – как в процессе труда, так и в процессе отдыха – удовольствие порождается информацией о способности подчинять обстоятельства своей воле.