К самым последним годам XIV века ересь стала рассматриваться некоторыми как форма измены, и это мнение стало более широко распространенным в начале XV века, поскольку не только теологические учения лоллардов, но и их социальные доктрины были признаны как имеющие серьезные социальные и политические последствия для страны в целом. Это означало (последствия этого вряд ли можно было избежать) значительное усиление участия светской власти в том, что, казалось, было сферой деятельности церкви, поскольку светская власть и ее представители сначала помогали церкви защищаться, а затем, в царствование Генриха IV и Генриха V, начали осуществлять более эффективный контроль над тем, что раньше было заботой духовной власти. Когда лолларды называли Генриха "королем священников" (princeps presbiterorum)[990], они, по крайней мере, наполовину насмехались над ним. Генрих встал на защиту духовенства и того, что оно представляло, и теперь был его главным защитником; Томас Неттер, кармелит и духовник короля, играл роль главного выразителя ортодоксальных взглядов. В использовании этого термина людьми, которые выступали за главенство светской власти над церковью, также присутствовала ирония. Ведь фраза "король священников" могла означать не только то, что Генрих был защитником духовенства, но и его властелином. По мнению одного бенедиктинского проповедника, будучи человеком, утвержденным Богом для управления английским государственным кораблем, Генрих также контролировал церковь внутри него; по словам другого, разрушив "проклятый храм" лоллардов, король построил новый, а сам стал "крепким столпом в центре", на котором должна была основываться вся конструкция. Реформаторы все же чего-то, но добились. Хотя Генрих спас Церковь и ортодоксальную веру, он сделал это дорогой ценой — ценой усиления контроля светской власти над духовной. На первый взгляд, потерпев поражение, восстание лоллардов, как это ни парадоксально, все же чего-то добилось[991].

Глава 14. Порядок

Глава 14.

Порядок

Англия времен ранних Ланкастеров не была упорядоченным обществом. В последние годы правления Ричарда II предпринимались попытки сделать верховенство закона более эффективным, но в правление первого ланкастерского короля ситуация только ухудшилась. Поддержание социального мира становилось частью "доброго и справедливого управления", к которому теперь стремились общины и которое обещал обеспечить Генрих IV в своем первом парламенте в 1399 году[992]. Схожие темы поддержания законности и отправления правосудия для всех, как богатых, так и бедных, регулярно звучали в выступлениях канцлеров Генриха IV перед собравшимися парламентами, возможно, наиболее примечательно и значимо обращение Генри Бофорта к парламенту в январе 1410 года, в тот самый момент, когда принц добился контроля над королевским советом[993]. По крайней мере, шесть из девяти парламентов Генриха IV должны были услышать от канцлера конкретные воззвания на необходимость более строгого соблюдения закона, а вопрос нарушения закона регулярно становился предметом петиций, подаваемых этими собраниями королю. При правлении Генриха V изменения были незначительными. В трех парламентах, в частности, в мае 1414 года, ноябре 1417 года и декабре 1421 года, необходимость соблюдения закона подчеркивали епископы Бофорт и Лэнгли. Следует напомнить, что оба эти человека исполняли обязанности канцлера при Генрихе IV; Бофорт выступил с уже упомянутой аллокуцией (обращение) 1410 года, а Лэнгли, будучи епископом Дарема, прекрасно понимал опасность, которую представляло беззаконие на территории его епископальной юрисдикции[994]. И парламент 1414 года, и события, которые его окружали, были в основном направлены на восстановление закона как силы, которую необходимо соблюдать и слушаться. Остается только догадываться, были ли эти усилия успешными или нет.