Такие свидетельства говорят о том, что слишком просто рассматривать таких людей, как Хью Эрдсвик, только как высокородных бандитов[1086]. Проблемы, которые они, несомненно, доставляли закону и местному обществу, проистекали из социальных проблем мест их проживания, главной из которых было отсутствие должного влияния крупных магнатов в этих обществах. Заслугой Генриха стало то, что в период до своего отъезда во Францию в 1415 году (и еще раз, ненадолго, в 1421 году),[1087] он принял активное участие в примирении разногласий на местном уровне. В хронике Brut описывается, как "в первый год его правления в большой ссоре участвовали люди из Ланкестир-шира, и из Йорк-шира; и они собрали сильные отряды из людей, как и они сами, и запугивали друг друга; и некоторые люди были убиты и ранены с обеих сторон". Затем в хронике рассказывается, как обе стороны были вызваны в Виндзор и король приказал им уладить свои разногласия. Мы не знаем имен этих людей, и в том, как рассказывается эта история, есть элемент легенды. Тем не менее, она подводит итог тому, как Генрих продемонстрировал свою решимость положить конец местной вражде и как он активно использовал свою собственную власть, чтобы заставить враждовавших между собой людей прекратить свои ссоры путем примирения[1088].

Различные и разнообразные трудности, с которыми столкнулся Генрих в обеспечении соблюдения закона, могли вынудить его использовать формы юридической практики, которые не совсем соответствовали традициям общего права Англии. Со времен правления Эдуарда I английские короли более или менее серьезно прибегали к произвольным решениям, предлагаемыми римским правом. В частности, закон об измене, выраженный в новых терминах в статуте с таким названием, обнародованном Эдуардом III в 1352 году, пригодился Генриху, чтобы помочь ему справиться с некоторыми трудностями его правления. В 1415 году этот закон был использован в качестве основы для обвинений, выдвинутых против саутгемптонских заговорщиков: их заговор был направлен против короля и общего блага, и лорд Скроуп обвинялся в сокрытии этого заговора. Если это не было активным участием в заговоре со стороны Скроупа, то это было следующим по значению преступлением — "недоносительством", пассивным участием в заговоре, целью которого была смерть короля[1089]. Хотя идея была не совсем новой, термин был новым; концепция была заимствована из римского права. Другие преступления стали рассматриваться таким же образом. Позволить заключенному бежать из королевской тюрьмы стало государственной изменой[1090]. В 1416 году состояние монетной чеканки настолько ухудшилось, что были приняты решительные меры: обрезание или подделка королевской монеты поднялось по шкале тяжести уголовных преступлений от тяжелого преступления до государственной измены[1091].