По мнению тех, кто составлял статуты 1406 года, соблюдение закона было крайне важно для "поддержания и сохранения мира внутри королевства, чтобы все сеньоры и подданные короля могли отныне безопасно и мирно уезжать, приезжать и пребывать в соответствии с законами и обычаями того же королевства"[1054]. Никто не был более осведомлен об этом идеальном пожелании — как и о реальности — чем общины, заседавшие в парламентах первых двух ланкастерских королей, и которые, благодаря своим петициям, были ответственны за большую часть законодательства этих царствований;[1055] доля таких петиций, приведших к принятию законов, увеличилась с 29% при Ричарде II до 33% при Генрихе IV и, наконец, до 45% при Генрихе V. Хотя в 1414 году общины протестовали против того, что тексты петиций изменялись перед включением в статуты, такие изменения были в целом незначительными (в основном они касались штрафов или освобождений от них) и не меняли дух или суть петиции, которая в целом оставалась неизменной, как и до 1413 года.

Очевидно, что в это царствование было очень мало законов, которые были "официально" поддержаны (то, что сегодня можно назвать "правительственным биллем"). Поэтому влияние общин на законодательство было соответственно очень сильным. Это позволяет предположить, что Генрих, как бы он ни был озабочен исполнением закона, не был крупным новатором (как Эдуард I), по крайней мере, в том, что касается повседневного законотворчества[1056]. В 1414 году, отвечая на жалобу о нападениях на его подданных в Стаффордшире, он заявил, что "закон правления Генриха IV достаточен против них",[1057] а в 1417 году, реагируя на другую петицию против тех, кто нарушал мир и спокойствие королевства, он ответил просто, что существующие законы должны быть приведены в исполнение[1058].

У него были разумные основания для такой реакции. В годы после крестьянского восстания 1381 года правительство Ричарда II отреагировало на преступность статутами 15 RII c. 2 и 17 RII c. 8.[1059] Однако петиции общин в правление Генриха IV ясно показывают, что преступления против людей и имущества по-прежнему были частыми[1060]. Они привели к принятию статута 13 HIV с. 7, в котором подчеркивалось, что главная проблема заключается не в недостаточности законодательства, а в неспособности служителей закона обеспечить его исполнение путем ареста злоумышленников и предания их суду. Шерифы и судьи, не имея возможности наложить руки на преступников, теперь могли собирать информацию и, подобно присяжным, предъявляющим обвинения, передавать эту информацию в суд королевской скамью или королевский совет. Один из этих органов должен был решить, какое наказание следует назначить. Если обвиняемый не являлся, то после третьей попытки вызова его признавали виновным в бунте. Как наказание, статут предписывал налагать штраф до 100 фунтов стерлингов на любого, кто не выполнит положение статута[1061].