К моменту своей смерти Генрих считался королем, который удовлетворил многие чаяния своего народа и воплотил в жизнь идеалы своей должности. В 1413 году его восшествие на престол вызвало большие ожидания. Генрих был уже достаточно известен, чтобы надеяться на энергичное и в то же время стабильное управление государственным кораблем тем, кто знал, чего хочет, и был готов упорно трудиться для достижения этой цели. Современники Генриха понимали нетерпение молодого человека получить власть в свои руки. Истории, окружавшие его деятельность в последний год правления его отца, говорят о человеке, осознававшим свои способности и желавшим извлечь из них максимум пользы, перед которым стоял отец, с которым у него были непростые отношения, здоровье которого было неважным, и правление которого пошатнулось из-за отсутствия личного стремления и решимости добиться успеха. Генрих выступал за нечто совершенно иное, за правление с вполне определенными возвышенными целями. Как уже говорилось, "новый человек", которым стал Генрих после восшествия на престол, был метафорическим способом заявить, что, оставив старые привычки, его правление будет иным. Генрих IV не всегда оправдывал надежды и обещания, связанные с его узурпацией и коронацией. Его сын, напротив, имел свое видение правления. Кроме того, у него была энергия, с которой он мог воплотить задуманное в жизнь.

Правление характеризовалось выраженным чувством гармонии среди английского народа, которое намеренно поддерживалось королем[1448]. Проблемы, связанные с восстанием лоллардов и Саутгемптонским заговором, должны были быть решительно преодолены, поскольку они подрывали как религиозное, так и политическое единство страны. В обоих случаях король, олицетворявший этот дух, как говорят, оказался под угрозой. Как человек, ценивший верность, Генрих очень близко к сердцу воспринял измену Олдкасла и, прежде всего, Скроупа, своих друзей с прежних лет; особенно суровым было его отношение к Скроупу. Оба они были виновны в подрыве единства страны и оба понесли высшую меру наказания за свое предательство.

В любое время Генрих старался примирить все интересы и все партии. Перезахоронение Ричарда II в конце 1413 года было попыткой закрыть главу в истории Англии в момент, когда ощущалось определенное политическое напряжение. Генрих хотел объединить, а не вызвать новые разногласия. "Let us alle row to gedir" (Давайте все грести к одной цели), ― призывал проповедник в парламенте в 1421 году. Использование помилования (к которому его призвал неизвестный священник, возможно, сам епископ Бофорт, после Азенкура) было знаком сильной власти,[1449] а также примирения. То, как помилование и арбитраж использовались от имени Генриха в мае и июне 1414 года, показывает короля с лучшей стороны, больше заботящегося о том, чтобы объединить тех, кого восстал против общества, чем о том, чтобы строго применить к ним закон и наказать. Восстановление в правах наследников графств Хантингдон, Нортумберленд и Солсбери также было заслугой Генриха. Во всех трех случаях решение было правильным; ни один из них не был замешан в предательстве в последующие годы[1450].