Король нашёл все эти резоны вполне приемлемыми, теперь его смущало только одно: кому поручить покупку стразов, чтобы государственная тайна осталась тайной? Её Королевское Высочество принцесса Безызъяна и на этот раз пришла на помощь своей королевской семье. Она предложила объявить, будто первый королевский медик прописал ей лечение на водах Энгиенских, потому как у неё заболела печень, что вполне могло сойти за правду, ибо лицо у неё было полнокровным. Этот медик, человек весьма знающий и искусный, в своё время защитивший знаменитую диссертацию о повешениях публичных и приватных, вполне мог обосновать болезнь Её Высочества в докладе, который непременно получит награду Академии. И тогда принцесса сможет без особых затрат под именем герцогини Краснощёкой отправиться в Париж и тайком купить стразы для короны. Королева, король, инфанта и Её Королевское Высочество собрали всё, что имели, аббат Стыдысрам предоставил им то, что наскрёб по монастырям, епископствам и даже самым мелким семинариям, отдав кое-что под залог, чтобы хватило на покупку нескольких настоящих бриллиантов, которые смогут унять сомнения короля, чья совесть никак не желала успокоиться.

И вот Её Королевское Высочество принцесса Безызъяна отправилась в дальнюю дорогу в сопровождении всего лишь одной фрейлины и барона Скалозуба, её личного генерала и стольника. При дворе матакенском все должности так или иначе были связаны со столом ввиду того, что иерархия этой неограниченной монархии полностью была списана с империи Оттоманской. Некоторые историки предполагают, что барон Скалозуб знал секрет принцессы, их вынудили прийти к этому оскорбительному для столь строгой и сдержанной особы выводу предрассудки относительно слабости женской, но они позабыли, что королевская семья Матакена самым строжайшим образом относилась к бракам, а благородство и гордость матакенских принцесс крови вошли в поговорку: «Благоразумная, как Конфетьерка!» И потому ни один рассудительный человек не поверил в то, что барон Скалозуб знал о цели их путешествия или что он сопровождал принцессу, преследуя свои собственные цели. Когда принцесса уехала, главный духовник повелел отслужить молебен за выздоровление Её Высочества, а поскольку после пелёнок и леденцов народ её полюбил и называл не иначе как Матушкой, все матакенцы поспешили в церковь, дабы помолиться за счастье Её Высочества и успех её путешествия.

Тем не менее на сердце у короля было весьма неспокойно, ведь его сестре, которую он очень любил, дабы попасть во Францию, предстояло преодолеть более тысячи миль, а кроме того, инфанте, дочери королевской и настоящей принцессе, которую звали Помадкой, такой она была беленькой, хорошенькой и милой, в скором времени исполнялось семнадцать лет. Вполне вероятно, она выйдет замуж, и выйдет очень скоро, и король так же сильно боялся, что у него не будет бриллиантов к её свадьбе, как и того, что они у него будут, потому что если у него их не будет, то королева, при её слабых нервах, может умереть от огорчения, а если стразы поспеют вовремя, то Конфетьер, а он всегда был осмотрителен, боялся, как бы его зять и царственные родители оного, для которых этикет с его строгостями ничего не значит, не заметили обмана, не углядели фальшивых драгоценностей в его короне, и как бы не получили скверного представления о благородном и достойном роде Конфетьеров. И потому часто, засыпая, Его Величество думал, что короли так же, как и все люди, не должны ставить себя в неловкое положение, и сожалел о своём чрезмерном честолюбии, но спал он, точно простой мещанин, в одной постели с королевой, а та привыкла читать мысли своего августейшего супруга по его королевской физиономии и умела рассеивать все тучи, хоть и не могла помешать ему видеть стразы во сне. Нередко даже днём по возвращении с охоты или по окончании заседания совета Его Величество застывал, сжав голову ладонями, и тогда, завидев эту картину, королева думала про себя или говорила своему исповеднику, единственному человеку, знавшему эту государственную тайну: