Лилия Александровна продолжает: «Мои родители переехали в Тюмень из Омска и поселились во второй половине этого дома. Справа размещалась станция «Скорой помощи», а слева наш дом отделялся от соседнего противопожарной стеной – «брандмауэром». Дом здравствует до сих пор. С первых же дней между моими родителями и Чакиными, Константином Павловичем и Варварой Алексеевной, установились дружеские и добрососедские отношения. Годы моего детства, а они пришлись на суровое военное время, были скрашены общением с этими двумя замечательными людьми.

Мне нравились обстановка комнат, рабочий уголок хозяина в общей гостиной, та патриархальная интеллигентность, которая ушла из русской жизни после 1917 года. Вся семья (илл. 170), включая Павла Константиновича, единственного сына, была для нас и всех окружающих эталоном высочайшей нравственности. Чакины обогрели нас добрым словом, вниманием, постоянным желанием чем-либо помочь и поддержать в те трудные годы.

Вспоминаются большая библиотека из старинных книг, коллекция открыток с видами Тюмени в начале века и других, религиозного содержания, огромное зеркало-трюмо, буфет красного дерева, венские стулья, китайский и немецкий фарфор. У окна стоял письменный стол с оригинальным прибором: медный домик с клумбой-чернильницей. В дни рождения и праздники наши добрые соседи посылали поздравительные и рождественские открытки, изданные еще в начале века и заклеенные с обратной стороны листом чистой бумаги.

Летом в саду для гостей накрывался стол. Хозяйка славилась умением готовить различные блюда. Моченые орехи, самодельные торты, печенье. Однажды, в день моего рождения, Чакины подарили мне отрезок ситца дорогой по тому времени подарок. Константин Павлович не чурался обычая и за столом любил хороший коньяк, нежинскую рябиновую настойку.

Варвара Алексеевна была хорошей помощницей своему мужу: чертила архитектурные и рабочие планы, готовила и печатала документы. В ее доме, особенно на кухне, всегда был идеальный порядок.

Запомнилось одинаково доброе отношение Чакиных к любому человеку независимо от ранга, возраста и заслуг. А уж неизменный возглас Константина Павловича при моем приходе к ним: «Варенька, посмотри-ка, кто к нам пришел!» – до сих пор звучит у меня в душе. Чакины много читали, часто посещали театр. Бывала и я на музыкальных вечерах в их доме.

При встрече со знакомыми на улице К.П. Чакин неизменно по-старомодному снимал шляпу, низко кланялся: не мог забыть те нормы поведения, которые он впитал с юношеских лет еще в конце прошлого столетия. Был религиозен, носил старые галоши, в руках – большой желтый портфель.