Переборов себя, я наклонился и, почти касаясь его лица маской, завыл. Громко и долго, как только мог. Мровкуб задёргался, пытаясь вырваться, но я крепко держал и выл пока он не обмяк. Тело будто перестало ему подчиняться, зато напряглись челюсти и заиграли желваки. Рот исказился. Дрогнули веки и, из-под них, вылезли обычные синие глаза.

По макушке пробежал зябкий сквозняк, так что волосы встали дыбом. Качнулась серая трава, будто рядом кто-то прошёл, но обернувшись, я никого не увидел. Хотя что-то холодное коснулось плеча и тут же отпрянуло. Исчезло и мерзкое чувство.

Успокоив надрывное дыхание, я стянул маску и пригляделся к архивариусу. Безжизненный, как старый окорок.

– Ты справился! – с гордостью, но испуганно прошептал голем.

– Я же оборотень.

– Отпусти, ему не помочь, – мягко шепнул Евлампий.

Я еще раз дотронулся до архивариуса. Он не двигался и не дышал.

– Ты справился, ты победил, – успокаивал голем.

– А вон тот ничтожный мотылёк! – зло бросил подошедший Оливье. – Не смог отправить тварь обратно в междумирье. Теперь хранитель будет бродить по Фейри Хаусу!

– Нужно сообщить Последнему! – немедленно взвился Евлампий.

– Я тебе сообщу, кишка мелководная! – повысил голос дядя.

– Да что ты можешь? – с издевкой уточнил голем.

– Кто эти хранители? – невпопад спросил я, переминаясь с ноги на ногу.

С меня уже сошла бравада, и теперь клевал стыд.

– Лучше тебе не знать, отрыжка кракена! – произнёс Оливье.

– Узнают все! – закричал Евлампий. – Вы выпустили на волю хранителя Силы!

Голем поднял руки над каменной башкой. Я догадался, что он вызывает тучу, чтобы связаться с судьей Тринадцатого Тёмного Объединенного мира. Оливье тоже всё понял.

– Не узнают, – уверенно бросил он, и вынув из бездонной сумки, направил на меня деревянную игрушку, искусно вырезанную фигурку кузнеца с молотом.

– Давно в такие не играю, – ошарашено заметил я.

– А голем сыграет! – пояснил дядя.