– Остатки разума растерял, – сердобольно заметил дядя. – Чуть напрочь не заклинило!

– Мы прошли заросли?

– Привязался, как рыба-присоска. Засохни! Некогда по прошлому тосковать, – строго сказал Оливье.

– Как мы выберемся? – пробормотал я, склонив голову.

Ни на дядю, ни на голема смотреть не хотелось. Поэтому я рассматривал архивариуса. Старик бледной тенью выделялся на фоне почерневшей травы.

– Быстро и с салютом, но придется покопаться!

Схватив меня за шиворот, Оливье зашагал к перевернутому дереву. Я старался идти с ним в ногу, чтобы не упасть.

– Слышал про радужный мост?

– Его разрушили после мировой войны. Он соединял Благодатные земли и Отдельный мир, – не дав мне ничего сказать, затараторил Евлампий.

– Точно, булыжник. Радужный мост связывал не только Благодатные земли и Отдельный мир. Три луча из Подгорного царства, Таньшана и Фейри Хауса сходились в Благодатных землях в один. Их заперли, но мы приоткроем.

– Это запрещено! – возмутился Евлампий.

– Освещено! – гаркнул дядя. – Было, когда тебя молнией шандарахнуло, жалко не испепелило, – вздохнул он.

– Молния мне не вредит, только делает сильнее.

Оливье не стал отвечать, мы подошли к перевёрнутому дереву.

– Смотри, у земли должна быть нора, а в ней горшок.

– Горшок? – переспросил я.

– Горшок, – передразнил дядя.

– Зачем нам горшок? – спросил я.

– Для фикуса! – разозлился Оливье. – Посадим, и подождём пока в Благоград прорастёт! – и добавил сквозь сжатые губы. – Из него начинается радуга!

– Так и есть! Но нам нельзя его выкапывать и открывать, мы же не хотим восстановить радужный мост? – вмешался Евлампий.