Я тянусь к нему, оставляя еще хотя бы один, мимолетный поцелуй. Последнее объятие. Последнее «пока».
— Давай, иди. — И прижимаюсь щекой к его рубашке, закрыв глаза.
Пахнет счастьем.
Он медленно гладит пальцами мой затылок, спрашивая:
— А я должен?
И я блаженно улыбаюсь.
Ладно, так уж и быть. Оставайся еще на пять минут.
Пять минут превращаются в десять. Десять в час.
Ночь разбивается последними всполохами утра.
Где-то на задворках потонувшего в сахарном сиропе разума еще бьется мысль, что такие поцелуи обязаны сопровождаться медицинским предупреждением, потому что кажется, сердце просто не выдержит чувств, наполняющих его.
Потому что мне уже не кажется.
Потому что я действительно счастлива.
Все-таки эти прощания, та еще подстава…
Весь следующий день я занималась уборкой, то и дело подушечками пальцев ненароком касаясь губ, которые до сих пор саднили. Но саднили так сладко и приятно, что стоило снова подумать о произошедшем, внутри все ёкало.
А еще в моем телефоне появился новый контакт. Наслаждаясь каждым нажатием на буквенные иконки, я напечатала лаконичное