Опустив его, она обнаружила кругом хаос и пыль, запах гари и вопли. В комнату проникло еще одно щупальце, и у Алексии возникло леденящее предчувствие, что оно может оказаться по-настоящему опасным. Мадам Лефу покончила с играми. Алексия знала, на что способен ее зонтик, когда дело касалось вампиров, а с кончика этого щупальца капала явно опасная жидкость, которая шипела, попадая на ковер, и прожигала в нем дыры.

Если леди Маккон не ошибалась в своем предположении, это был ляпис солярис — самое мощное средство против вампиров в ее парасоле, весьма любимое теми, кому приходилось сражаться с кровососами. Опасность заключалась в том, что ее приходилось разбавлять серной кислотой, которая могла убить почти кого угодно, а не только нанести ущерб вампиру.

— Женевьева, не надо! Вы можете ранить невинных! — Алексия испугалась не только за вампиров, но также за трутней и сестру: кажется, они все находились в зоне досягаемости струи. — Графиня, пожалуйста, вы должны ее увести, а то погибнут люди, — взмолилась она, обращаясь к королеве роя, которая явно была в опасности.

Но графиня Надасди не реагировала на доводы здравого рассудка. Теперь все ее усилия сосредоточились на том, чтобы защитить себя и своих подчиненных от уничтожения.

Снова появился герцог Гематол. Он нес в своих сильных, как и подобает сверхъестественным, руках низенького чумазого мальчишку. Герцог двигался даже быстрее своей королевы, если такое возможно. Он остановился перед ней и сунул ей брыкающегося Джанела. Все замерло.

Кроме Джанела, который орал и трепыхался, хотя, кажется, испугался октомата сильнее, чем вампиров. Мальчишка пискнул и рефлекторно схватился за шею графини Надасди худенькой грязной рукой.

Октомат не мог выстрелить без риска ранить Джанела. Современная наука не изобрела оружия, которое могло причинять вред вампирам, но было безвредно для людей; исключением являлся лишь солнечный свет. Одно из щупалец, уже опускавшееся со смертоносной силой на вампирскую королеву, в последнюю секунду отклонилось и с грохотом обрушилось на чайную тележку, которая до сих пор умудрилась выживать в этом хаосе без вреда для себя. От удара она сложилась пополам, и во все стороны полетели тонкий фарфор, куски пирога с патокой и маленькие сэндвичи.

Алексию это доконало. Дитя-неудобство отбивало у нее внутри какой-то ритм в знак одобрения, когда она выступила вперед и принялась изо всей мочи колотить по металлическому щупальцу парасолем.

— Женевьева! Только не пирог с патокой!

Бум-бум-бум. Бах!

Конечно, усилия Алексии пропали втуне, но она почувствовал себя лучше.