– Да, нам нужно место в общежитии.

– О-го-го, у меня, думаете, есть в распоряжении лишние места? Поищите по гостиницам.

– Там ответ один.

– Мест нет?

– Точно так.

– Тогда считай, что тебе пришлось выслушать его еще раз, сварщик. Я тоже ничем не могу вам помочь.

Некоторое время мы все трое постояли в позах игроков проигравшей команды. Посмотрев на выражение наших лиц, очкастый, видимо, пожалел нас. Он принялся названивать куда-то по телефону. Разъяснил невидимому собеседнику, что мы собираемся поступить в училище и, прибыв издалека, не имея здесь знакомых, уже три-четыре дня слоняемся по городу и ночуем, где попало. То и дело он приговаривал:

– Уж вы там постарайтесь, пожалуйста? Им и голову преклонить не у кого. – Видно по всему, он старался нам помочь.

Переговорив же и положив трубку на рычаг, он посмотрел на меня сквозь толстые стекла своих очков и улыбнулся:

– Ну, и повезло же тебе, сварщик лихой! Директор-то дал согласие.

– На что согласие?

– Возьми свою спутницу, и как только выйдете отсюда и свернете увидите трехэтажное здание. Там при входе вас встретит женщина. Подойдите к ней и скажите, что вы – те самые, о которых звонил директор. А он успеет позвонить до того, как вы подойдете.

Исполнилось самое заветное желание наше с Гульнарой. Приютившая нас старенькая женщина разместила нас в разных комнатах и словно малых детишек подробно наставляла быть умными, содержать помещение в чистоте.

Бродяжничество вконец измотало, я еле-еле волочил ноги. Ночь я проспал, не шелохнувшись. Когда назавтра Гульнара пришла и разбудила меня, солнце, в эти дни наполнявшее город своим горячим жаром, уже стояло высоко в небе.

Видно, снаружи не было ни ветерка, видневшиеся в окна деревья стояли неподвижно, словно вырубленные из сизого камня. И если не считать голоса кому-то что-то громко втолковывающей вчерашней старушки, то вокруг стояла глубокая тишина.

Вечерами же в этих пустых комнатах была томительная скука.

Взглянув на лицо Гульнары, я понял, что она хорошо отдохнула. Лицо ее, по сравнению со вчерашним днем, прояснилось, глаза были ясные и лучились.

– Как у вас в селе называют человека, который спит по 10-15 часов? – спросила Гульнара, подражая мне самому.

– Во-первых, наша договоренность говорить друг другу “ты»находится в силе. Во-вторых, в нашем селе таких парней, как я, расталкивают своими нежными ручками их молодые жены и поглаживая по волосам, приговаривают: “Пора и тебе вставать!». А старухи на своих стариков ворчат: “Да вставай же, нелегкая тебя возьми! Не валяйся, когда все уже встали. Вон вода твоя, подогретая для омовения».