— Ты только что отсидел пять месяцев в карцере, придурок!

Но заключенный кричал Сьюзен:

— Пошла ты, Курт этого не делал! Он невиновен!

— Давайте, идем, — сказала Пэм, и они убрались оттуда к чертовой матери.

Глава сороковая. Суббота, 4 декабря, наши дни

Глава сороковая. Суббота, 4 декабря, наши дни

Они шли по соседнему коридору, такому же цементному туннелю без окон, выкрашенному в тускло-зеленый цвет, а в ушах все еще стояли крики заключенных.

— Простите за это. Местные всегда становятся более беспокойными в день казни, — извинилась Пэм.

— С тем человеком, который в вас плюнул, мы разберемся позже, — добавил мускулистый офицер.

— Все в порядке, — сказала Сьюзен только потому, что ей надо было что-то сказать.

— Надеюсь, когда мы пойдем обратно, нам не придется возвращаться этой же дорогой, — произнес Роберт.

— Нет, мы выйдем по-другому, просто это займет немного больше времени, — ответила Пэм.

— Жаль, что мы не пошли так изначально, — сказал Роберт.

— Наверное, вы правы, — весело прощебетала Пэм. — Век живи, век учись!

Боже, какая же она идиотка, подумала Сьюзен.

— Итак, — продолжала Пэм, — когда подойдет время, осужденный пройдет по этому коридору в сопровождении как минимум четырех офицеров. Некоторые упираются с нечеловеческой силой. Некоторых приходится волочить по коридору, они обмякают и всю дорогу орут. — Она пожала плечами. — А некоторые просто заходят и садятся на стул, как будто в парикмахерской. Никогда не знаешь наверняка.

Высокий офицер открыл металлическую дверь в камеру исполнения приговора. Сьюзен вошла в нее вместе с остальными.

Комната была выкрашена в тот же тускло-зеленый цвет, что и коридоры.

В центре нее стояло большое деревянное кресло с откидной спинкой. К нему были прикреплены толстые черные ремни. Рядом находилась медицинская тележка с тремя пластиковыми пакетами с жидкостями. Это напомнило Сьюзен тележку в больничной палате ее мамы, когда у нее была пневмония.

Напротив кресла смерти находились два окна с толстыми стеклами. За ними располагались две комнаты. Сьюзен поняла, что это были комнаты для наблюдателей. Обе были выкрашены в коричневый цвет, с расставленными в ряд серыми складными стульями.