Мы матюгнулись: Боб баритоном, Борода басом, Рассказчик славянизмом, я про себя. И тут же, как от заклинания, окошко вместе с решеткой открылось и из него вылезло на длинной шее длинное любезное лицо.

– Вы с перевала? – улыбнулось оно. – Одну минуточку.

– С перепила, – буркнул Боб.

Лицо – длинное, любезное и официальное одновременно, но не такое, как должностное, а помягче, наподобие плавленого сырка «Дружба» – вышло к нам, поздоровалось за ручки, пригласило в кабинетик и усадило на деревянные, как в электричке, скамейки, обитые вагонкой. Я пытался найти отметку «МПС» и лицо пару раз косо посмотрело на меня.

– Заполним анкеточки…

– Опять! – воскликнул Боб.

– Как? – удивилось лицо. – Вы уже заполняли? Где?

– Да тыщу раз! Я столько потратил времени, расписывая, что холост и владею английским со словарем, что за это время мог бы пять раз жениться и овладеть английским в совершенстве.

– Так в чем же дело? – улыбнулось лицо. – Почему вы вместо этих благородных занятий занимались заполнением анкет? Это была ваша работа? Впрочем, можете не отвечать, но если сочтете нужным, заполните графу «Прочее». Вы же у нас еще не были? Не были. Так что пустая формальность: несколько вопросиков. И вы свободны, и вы свободны.

– О, совсем?

– Ну, разумеется. В рамках нашего города. Что за пределами города – это не в нашей компетенции. Пройдете месячный карантин под наблюдением врачей. После чего вам выдадут справки о пройденном карантине и вакцинациях. Получите доступ на прием к заместителю мэра по миграционной службе. Там решится ваша дальнейшая судьба.

– О! – Рассказчик поднял бровь и многозначительно посмотрел на нас, но ничего более не добавил и положил руку Бобу на плечо.

– Нам бы в баньку да поесть, а уж потом можно и о свободе поговорить, – жалобно сказал Боб.

– Понимаю, понимаю, – сказало лицо. – Вас проводят, вас проводят.

– Достаточно одного раза, – буркнул Боб.

Лицо не поняло.

– В вашем распоряжении двадцать минут. Других чистых бланков нет. Исправления и помарки не допускаются. С ними анкета считается недействительной, уничтожается по акту за тремя подписями, и анкетируемый возвращается к тому месту, откуда прибыл в Галеры, со всеми вытекающими для него последствиями. Последствия, предупреждаю, могут быть самого неприятного свойства. Например, вы навечно теряете благорасположение местных властей и вследствие этого впоследствии попадаете под следствие.

Мы стали заполнять анкеты, и тут раздался из-за ширмочки ужасно неприятный звук. Короче – скрежет, от которого в голове становилось мутно, а на душе муторно. Чиновник подошел к ширмочке и передвинул ее в сторону. За ширмой был верстак и мужик в фуфайке свирепо сдирал драчовым напильником с большой трубы ржу. Труба лаяла, у нас сводило зубы, а эхо как-то самостоятельно отдавалось непонятно где далеким скулом.