— Куда, дорогой?

Я подошел к окну.

— Вот сюда. Чтобы Поппи, когда полностью придет в себя, увидела мир. Ей всегда нравилось встречать рассвет. Сейчас она подключена к одной только капельнице, и сделать это будет нетрудно, ведь так?

Медсестра уставилась на меня, и в ее глазах я увидел сочувствие. Но мне не нужно было сочувствие, мне требовалась помощь. Я хотел, чтобы она помогла мне сделать Поппи подарок.

— Конечно, — сказала наконец медсестра. — Не вижу здесь никакой проблемы.

Мне сразу же стало легче. Мы взялись за кровать — я с одной стороны, медсестра с другой — и перекатили ее ближе к окну, из которого открывался вид на садик, разбитый по соседству с отделением детской онкологии, и раскинувшееся над ним ясное голубое небо.

— Так хорошо? — спросила медсестра, опуская блокираторы.

— Отлично, — улыбнулся я.

Когда через некоторое время в палату вошли родители Поппи, ее мать сразу же огляделась и обняла меня.

— Ей понравится.

Мы расселись вокруг кровати, и, пока сидели, Поппи несколько раз пошевелилась, но ее пробуждения не затягивались больше чем на несколько минут.

В последние дни ее родители попеременно — но чаще это была мать — оставались на ночь в комнате для посетителей, расположенной через коридор от палаты. Отец обычно возвращался домой, чтобы присмотреть за девочками.

Я же всегда спал в палате. Ложился рядом с Поппи на узкую кровать, обнимал ее и засыпал, ожидая того момента, когда она наконец проснется.

Скорее всего, ее родителям такой вариант не очень нравился, но они не возражали — почему бы и нет? — и запрещать не хотели. Да и обстоятельства к этому не располагали.

В любом случае я бы не ушел.

Сидя у кровати, миссис Личфилд рассказывала Поппи о ее сестрах — самые обычные вещи, ничего особенного. Я вполуха слушал ее рассказ, когда в дверь осторожно постучали.

— Руне? — Я поднял голову и увидел моего отца. Он кивком поздоровался с миссис Личфилд и снова посмотрел на меня. — Можно тебя на секунду?

Я нахмурился. Отец не уходил — ждал у двери, не сводя с меня глаз. Я поднялся со стула, прошел мимо него в коридор и лишь тогда увидел, что он держит что-то в руке.

Заметно нервничая, отец переступил с ноги на ногу.

— Знаю, ты не просил меня об этом, но я проявил твои пленки.