Какая женщина устоит перед таким мужчиной, как Дрейк, столь элегантно седеющим?

– А может, я просто возьму выходной. – Он целует меня в нос, будто читает по лицу все греховные мысли. – Помнится, мы договаривались, что начнем трудиться над ребенком номер четыре. У тебя уже есть пять лошадей, милая, вот-вот появится шестой. Мы отстаем по детям.

Я глажу его щеки. Целую в губы.

– Не настолько уж и отстаем, ковбой.

Он замирает, усмехается и отодвигается, чтобы окинуть меня долгим внимательным взглядом, задерживая его на животе, пока еще плоском.

Улыбка медленно освещает его лицо, когда он поднимает руку и обхватывает одну грудь.

– Вот черт. Могу поклясться, что сегодня утром твоя грудь выглядела чуть больше обычного.

Меня охватывает дрожь восторга.

– Ты на них не смотрел.

Он хватает низ рубашки, задирая ее до самой шеи.

– Черта с два! Еще как смотрел. Сейчас я тебе покажу, что знает доктор Ларкин…

Ловко, с его-то количеством практики в этом, он щелкает застежкой моего бюстгалтера. Хватаюсь за чашки, когда они падают, но его голова мешает, ему не терпится раздразнить меня до беспамятства. Они соскальзывают по его шее и падают на пол.

И это выглядело бы даже смешно, но он делает это на полном серьезе.

Абсолютно. Я стону от удовольствия, доставляемого ощущением тепла его языка на соске. Мягкое фырканье отвлекает от восхитительного огромного мужского тела, разжигающего желание.

– Дрейк! Погоди. Амелия вот-вот родит малыша.

– А мы ей не помешаем, – говорит он, переходя к следующей груди, снова и снова окуная меня в сладостную негу. – Она делает то, что естественно. Давай последуем ее примеру.