Я никогда не могу устоять перед мужем.

– Ты же знаешь, что сейчас будет, – говорю я, зарываясь руками в его волосы. – Молись, чтобы она справилась с этим сама…

Он доводит меня до безумия томной лаской и только потом поднимает лицо.

– Да, милая, так и сделаю. Ведь ты сказала, что с ней все хорошо. А я не остановлюсь, пока не закончу, и к этому времени ты с трудом вспомнишь, как тебя зовут. Что-то мы давненько не делали это на сеновале. Пора тряхнуть стариной.

Я смеюсь, когда мы взбираемся на чердак, а потом повторяем наш самый первый раз, когда он взял меня при свете дня, и мы оба горели от трепета и пронзительно-острого понимания того, что мы созданы друг для друга.

Мы проводим здесь больше часа, наслаждаясь друг другом. Но в этот раз на дворе ночь. А наши тела более зрелые, раскованные и даже более голодные, чем в первый раз.

Так не должно быть.

Но секс с Дрейком всегда был отличным доказательством, что возможно все.

Может, поэтому я дрожу всем телом при первом же прикосновении его восхитительно горячего языка. Ноги трясутся, удерживаемые его руками, и я сама не хочу, чтобы он их отпускал, подаваясь навстречу ударам по клитору.

О да.

Это не займет много времени.

Удовольствие простреливает дугой, прошивая каждый нерв, его язык подгоняет волну дикого, яростного экстаза, текущего вверх по позвоночнику. Кончаю прямо в его рот, задохнувшись в отчаянном освобождении. Дрейк продолжает лизать быстрее и глубже, а затем переворачивает меня на колени и выпутывается из джинсов, позволяя мне увидеть готовый, налитый, нетерпеливо покачивающийся член.

– Твою мать, – рычит он, скользнув внутрь. – Черт возьми, женщина. В один прекрасный день ты спалишь меня.

– Ну, до сих пор не спалила, – хриплю я, вдавливаясь в него попкой. – Может, тебе лучше потушить огонь, чтобы было не о чем беспокои…

О.

Мой.

Бог.

И вот так всегда. Он лишает меня дара речи.