В ее глазах играют задорные огоньки, и я вижу, что она что-то замышляет, от чего мне лишь сильнее хочется следовать за ней в спальню. Но она закрывает передо мной дверь.

Я стою, прислонившись носом к двери, в шоке от ее нахальства. И в восторге от ее откровенной наглости.

Надув губы, я делаю, как она велела, и звоню в американский офис.

– Привет, Гэри. Есть что-нибудь для меня?

– На самом деле, немного. Я разговаривал с Роджером, выступив от твоего имени, а не в качестве представителя «Фокс».

– Конечно. Я понимаю и ценю твое внимание к деталям.

Я знаю, что Гэри ходит по тонкому льду, помогая мне лично, в то же время профессионально поддерживая собственные стандарты, сохраняя свой контракт с «Фокс» на первом плане.

– Спасибо. Итак, Роджер говорит, что траст довольно четкий. Могу ли я говорить откровенно?

Я согласно хмыкаю, и он продолжает.

– Если честно, тебе давным-давно нужно было это сделать, Колтон. Когда тебе исполнился двадцать один год, ты имел исключительные права на эту собственность, согласно воле твоего дедушки. Даже если ты не собирался ничего с ним делать, ты мог распоряжаться поместьем последние несколько лет. Но поскольку ты бездействовал, оно попало под больший траст, под рамочный фонд, если хочешь. И на практике Эдвин Вулф преимущественно отвечает за этот рамочный фонд. Однако он ничего не может сделать, чтобы помешать тебе завладеть твоим же имуществом. Оно твое. И всегда было твоим.

Вот это да. В голове закрутилось так много мыслей. Оно мое. Оно всегда было моим. Отец не может остановить меня. Я собираюсь воплотить мечту в реальность, в Лондоне, и Эль на моей стороне.

Я добьюсь успеха. Я больше не стремлюсь похвастаться отцу или доказать, что достоин его любви. Я делаю это для себя, для Эль и для нашего будущего.

– Спасибо, Гэри. Правда, не могу выразить, насколько я ценю твою помощь.

Он смеется.

– Не за что, Колтон. На самом деле, рад слышать это от тебя, потому что, если откровенно… Я слышал, что Лондон – прекрасный город. Возможно, я мог бы перелететь океан и помочь тебе с запуском второй штаб-квартиры, когда придет время?

– Абсо-нахрен-лютно, Гэри. Это было бы великолепно. – Я слышу, как мой акцент усиливается от волнения, но мне плевать.

– Это значит да, верно? – отвечает Гэри, но он услышал меня четко и ясно.

Мы прощаемся, и я звоню Дебре и Хелен.

Дебра благосклонно получает от меня наивысшую оценку за свои труды, обрадованная тем, что ее чертежи впечатлили представителя совета. Ей практически не нужно давать указаний, поскольку она сама докладывает мне свои следующие шаги по оценке планов.