– Видела его последнего щенка? Это крохотное существо зовут Дамблдор. Он собирается творить великие дела, – произносит она нараспев. Не знаю, имеет ли она в виду Эйса или собаку.

– Может, возьмешь Дамблдора? Уверена, он не будет высасывать из тебя душу, пока ты спишь. – Ой, я переигрываю. Тиффани снова дуется. – Я знаю, что ты любишь Софи и заботилась о ней, пока мы ездили туда-судя, но она моя малышка.

– Ее придется поместить в карантин, прежде чем ты сможешь взять ее в Великобританию, – ноет она. – Бедный ребенок будет так напуган.

Я приподнимаю бровь, наблюдая за ее актерской игрой.

– Ладно, она наверняка заставит остальных животных, помещенных в карантин, поклоняться ее царству террора. Но я буду скучать по ней. И буду скучать по тебе. – Она скрещивает руки на груди и снова выпячивает губу. – Нет, ты никуда не поедешь.

Я вздыхаю, разыгрывая единственную оставшуюся карту. Я совсем не хочу играть, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. И вообще, я не думаю, что это имеет значение.

– Отец остается здесь.

Глаза Тиффани сияют, а губы злобно кривятся.

– Это да. Мы с папочкой останемся одни без тебя. Его нужно будет утешить, и меня тоже… Мы можем поплакать друг другу в жилетки. И если нас вдруг унесет… кто будет нас винить? – Она пожимает плечами, будто соблазнение моего отца будет чистой случайностью.

Я тыкаю в нее пальцем.

– Держи свои слишком молодые лапы подальше от моего отца, Тифф. Запретная зона. Девчачий кодекс остается в силе.

Она кивает, нисколечко не соглашаясь, но хочет показать, что соглашается.

– О, конечно. Я бы никогда этого не сделала, Эль. – Она даже крестит свое сердце, целует палец и подносит его к небу, давая обещание. Меня бы это обнадежило, если бы она не задала дурацкий вопрос: – Но на всякий случай, как мне подписывать открытки «С любовью, папа и мама» или «С любовью, отец и мать»? Ты же теперь человек другой культуры, и как твоя мачеха, я хочу это уважать.

Я рычу, скидывая ее со стула на пол.

– Иногда я так тебя ненавижу!

Это неправда. Я всегда ее люблю, даже когда она жмет на мои кнопки, как будто они держат ядерную оборону.

Она выскакивает, смеется и крепко обнимает меня.

– Я тоже тебя люблю, Эль. И буду безумно по тебе скучать.

Я обнимаю ее еще крепче, не желая отпускать. Возможно, я пыталась убедить ее, что здесь все будет хорошо и без меня, но так же сильно пыталась убедить и себя.

Я бросаю ей последний вызов.