— Я сегодня же всё удалю, Даниэла. Абсолютно всё. Клянусь тебе. Я оставлю тебя. Больше не приближусь. Даже в глаза не посмотрю, пока ты не позволишь...

Ну же, Муха. Соглашайся. Я не хочу снова делать тебе больно.

Это давно перестало мне нравится.

Егор дышал через рот, хватая губами выдыхаемый ею воздух. Жрал его, понимая, что насытится им невозможно. Ему ОНА нужна. Быть внутри. Чувствовать. Сминать плоть. Входить настолько глубоко, насколько это возможно. Чтобы, сука, челюсти сводило. Чтобы болезненной судорогой контузило ноги. Чтобы дышать было нечем. Совсем.

Она молчала. Подобрала губы, впиваясь в них зубками. Тяжело дышала, прожигая его тёмную радужку тлеющим пеплом своего страха.

— Мне страшно, — её шёпот. Глухой и звонкий одновременно. Он будет ему сниться. После.

— Я не сделаю больно, Дани.

Дани. Кажется, сейчас её имя звучало так естественно, как никогда раньше. Словно сотканное из тысяч шёлковых нитей. Они скользили по его языку. Сладкой патокой лились, оставляя на губах медовый вкус.

Не мог больше ждать. Казалось, что затяни он это ещё дольше, и момент будет упущен. Её "да" он прокрутил в своём уме. Заочно. Убрал руку от лица и мягко, плавно, почти невесомо прочертил кривую дорожку по шее, задевая сонную артерию и обрисовывая ключицу. Касаясь губами тонкой косточки и кончиком языка повторяя её форму. Такая сладкая.

Даниэла резко вдохнула. Дёрнулась, подаваясь вперёд. Теперь наверняка. Неровное дыхание заставляло её грудь резко вздыматься, а после так же резко опускаться. Задыхалась. Так же, как Егор.

Девчонка боялась взбрыкнуть. Даже сейчас, когда он поклялся не делать больно. Но стоило ей запротестовать, и каждый раз их близость была болезненной и удушливой. Каждый раз она шипела, кусая свой маленький кулачок. Каждый раз он опускал её на колени, заставляя чувствовать себя униженной.

Дани закрыла глаза, надеясь успокоиться. Не смогла сдержать тихий скулёж, когда его пальцы проворно развязали узелок на её джоггерах. Спешно стягивая их по бёдрам вниз. Она ощутила холод и, поджав ноги, попыталась закрыться от него. Но Егор, перехватив её под колени. Снова потянул на себя, забираясь сверху. Нависая над ней огромной хищной птицей. Подмял под себя, обвивая тонкую талию крепкими руками и приподнимая девушку. Отрывая её спину от кровати и припадая губами к груди. Сквозь ткань футболки обхватил тугой сосок, с жадностью втягивая тот в горячий рот. Языком ударил по острой бусине, обвёл ореолу и едва не спятил, когда она зарылась пальчиками в его волосах. Не так, как прежде. Это было иначе.