Это оно. Вести, которые он так ждал все эти бесконечные часы. Кажется, калейдоскоп из боли, унижения, отчаяния и стыда, наконец, разбился на сотни тысяч крошечных осколков...

— Вы здесь? — в дверях появился отец. Окинул тяжёлым взглядом обоих и, подойдя ближе, протянул руки к маме. Помог той подняться и сесть на постель Егора.

— Пап? Что случилось? — Егор следом поднялся на ноги. Свёл на переносице густые тёмные брови и впился зубами во внутреннюю поверхность щеки, ожидая услышать то, что заставит его снова задышать.

— Ты ещё не сказала ему?

Мама только качнула головой из стороны в сторону. А затем, опустив лицо в собственные ладони, заплакала. Тихо, почти неслышно. Так... неправильно. Её плечи затряслись.

— Пап? — Егор перевёл хмурый и нетерпеливый взгляд на отца, — что произошло?

— Олег... Олег умер, — после недолгой паузы произнёс Эдуард и посмотрел на Егора. Качнул головой и, растирая шею, опустился на кровать рядом с мамой.

— Что? — он поверить не мог. Получилось. Сука... у него получилось...

— Пока не знаем подробностей. Пожар там или что-то вроде этого. Только что позвонили...

Егор застыл, переваривая новости. Сердце несколько секунд не билось, наверное. Он ощутил липкий и мерзкий пот, от которого футболка стала прилипать к спине.

Не мог произнести ни единого слова. Облегчение. Ликование. Торжество.

Егор провёл ладонью по лицу, цепляя маску скорби...

Ну же, парень. Сделай вид, что эта новость тебя убила...

— Завтра приедет следователь. Сказал, что хочет задать несколько вопросов.

Слова отца доходили до него с небольшой задержкой. Егор кивнул, глядя на то, как папа, обняв маму, помогает той подняться. Словно в тумане.

— Мы уедем на пару часов, — тихо произнёс глава семьи, — побудешь один? Или, может, сходишь до Ксенакис, чтобы не быть одному?

— Куда вы?

— На опознание нужно съездить.

— С вами нельзя?