Сами афганцы получали за тяжелый физический труд от $5 до $10 в неделю – и понимали, что лишатся средств к существованию, когда дорога будет готова. По ночам они ломали то, что построили днем, и обвиняли в диверсиях «Талибан»*. Неудивительно, что шоссе Кабул – Кандагар стоило так дорого.

Кабул наводнили иностранцы с туго набитыми кошельками; но в послевоенном Афганистане тратить деньги было практически не на что, и они, не торгуясь, платили за любой товар и услугу. Местные жители, сдающие в аренду дома и офисы, заламывали цены, и арендная плата взлетела до небес. Когда арендная плата повысилась для иностранцев, она повысилась для всех, и ее рост спровоцировал рост цен на недвижимость. Обычные квартиры в Кабуле продавались по калифорнийским ценам. Из жилищного сектора инфляция перекинулась на другие сферы. Продукты питания, одежда, топливо – все резко подорожало. Наличные деньги, хлынувшие в Афганистан, образовались не вследствие фундаментальных изменений в экономике, они не были созданы бизнесом или развитием производства – они просто падали с неба и быстро обесценивались. Под «денежным дождем» стояли сотрудники НПО и международных компаний – поэтому афганские врачи увольнялись из больниц и шли работать шоферами к иностранцам.

Афганские бюджетники влачили жалкое существование – они получали от $ 13 до $ 50 в месяц; даже зарплата высокопоставленных чиновников исчислялась сотнями, но не тысячами долларов. Расцвела коррупция, каждый выживал, как мог. Бюрократы отказывались и пальцем пошевелить без взятки. Почтовые служащие продавали 10 марок по цене 20 и клали разницу себе в карман. Полицейские, оказавшиеся на месте аварии, штрафовали всех, кто попадался по руку, – свидетелей, зевак, случайных прохожих… И только крестьяне успокоились. Они выращивали опиумный мак.

Производство опиума в Афганистане уходит в глубину веков, но массовый характер оно приобрело в середине XX в. В 1953 г. шах Мохаммед Реза Пехлеви получил абсолютную власть в результате переворота и запретил выращивать мак в Иране. Соседи-афганцы сообразили, что могут заполнить образовавшуюся пустоту на рынке, и принялись расширять «бизнес». Наркотическим центром Афганистана стал юго-запад страны – особенно провинция Гильменд; богатым урожаям способствовало злополучное водохранилище, породившее столько проблем в прошлом.

Конфликты между НДПА и племенами привели к тому, что вожди усмотрели в наркотиках не только источник финансирования, но и рычаг политического влияния. Гражданская война лишь способствовала наркоторговле. В 1980-х гг. гильмендский мулла Мохаммад Насим Ахундзада сколотил свою банду и превратился в авторитетного лидера моджахедов. Он издал фетву, разрешившую выращивание мака (1981), – и крестьяне с воодушевлением взялись за дело.